Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трепет, впрочем, был не только приятный. Меня охватывал ледяной ужас при мысли о том, с какой легкостью, учитывая присутствие его изображения на письменном столе, теперешний лорд Хавершот мог бы приблизиться к моей любимой на расстояние удара. Не приди я с намерением научить ее правильной стойке и технике защиты, самое худшее наверняка бы произошло. Страшно даже представить себе, как при виде гостя, не подозревая о низких коварных планах, девушка с радостным мелодичным восклицанием, с любовью, сияющей в прекрасных глазах, бросилась бы ему навстречу, даже не прикрыв лицо и корпус, и… бац!
Мрачная картина. Одна мысль о ней вызывала содрогание, и я бы, наверное, так дальше и сидел, содрогаясь, если бы не заметил у себя странное ощущение, которое сначала даже не мог идентифицировать. Потом до меня дошло: я просто умирал от жажды. Жаркий день и обильные физические упражнения на свежем воздухе привели к тому, что моя глотка пересохла, будто выстланная наждачной бумагой. Разевая рот, как свежепойманная рыба, я почувствовал, что если сию же минуту не раздобуду хоть каплю влаги, то тут же скончаюсь в страшных мучениях.
Едва это пришло мне в голову, как на глаза, как по волшебству, попался столик в углу, на котором было заботливо разложено все необходимое для хорошей выпивки. Старый добрый графинчик, сифончик с содовой, милое ведерко со льдом… короче, мечта, да и только. Столик так и манил меня к себе, и я, пошатываясь, рванулся вперед, как верблюд, завидевший оазис в раскаленной пустыне.
Разумеется, мне следовало сообразить, что желание поскорей пропустить стаканчик-другой принадлежит лорду Хавершоту и не вполне соответствует возможностям усвоения продукта телом Джо Кули, но в тот момент, признаюсь, о подобных научных тонкостях я не думал, поэтому недолго думая смешал себе бокал и залпом опрокинул его.
Вкус напитка не вполне удовлетворил меня, и я повторил операцию, чтобы понять, насколько это мне нравится. Потом снова наполнил бокал и, взяв сигарету из пачки, лежавшей тут же на столике, вернулся к креслу. Едва усевшись, я внезапно почувствовал в голове странный гул, который сопровождался непреодолимым желанием исполнить какую-нибудь песню. Это несколько удивило меня, потому что петь я имею обыкновение разве что в ванне.
Голос у меня, впрочем, оказался чрезвычайно приятным. Конечно, я не был в тот момент настроен слишком критически, но удовольствие получил несомненное. Для исполнения была выбрана старая и любимая «Итонская песня гребцов», и пошла она на удивление гладко, хотя слова и несколько наезжали одно на другое. Вскоре я пришел к выводу, что существующее либретто лучше заменить на «тра-ля-ля» и «трам-пам-пам», и вовсю распевал оные, дирижируя стаканом и сигаретой, когда вдруг услышал за спиной голос, который произнес «Добрый вечер».
Осекшись на середине очередного «трам-пам-пам», я обернулся и обнаружил перед собой незнакомую даму средних лет.
– О, привет! – воскликнул я.
– Добрый вечер, – повторила она.
Дама сразу показалась мне своей в доску, и я немедленно проникся к ней горячей симпатией. Более всего меня умилило то, что лицо у нее было точь-в-точь как у моей любимой старой лошади, оставшейся в далекой Англии. Как приятно чувствовать себя среди друзей!
Врожденный инстинкт Хавершотов требовал, само собой, взлететь с места как ракета при появлении в дверях представительницы слабого пола. Поэтому я испытал немалое замешательство, обнаружив, что сделать этого не могу. Все попытки старта оказались неудачными: я тут же валился обратно в кресло. Старый добрый рыцарский дух клокотал во всех шести цилиндрах, но сцепление подводило, и ноги отказывались приходить в движение.
– Послушайте, я должен извиниться, – смущенно пробормотал я, – но мне почему-то не удается встать.
– Что вы, не беспокойтесь…
– Наверное, приступ ишиаса.
– Вероятно.
– Или радикулита.
– Скорее всего, – ответила она любезным ржанием. – Меня зовут Помона Уичерли.
– Очень приятно, а меня…
– О, мне и так прекрасно известно ваше имя, мистер Кули. Я давняя поклонница вашего таланта. Пришли навестить мисс Джун?
– Да, я хотел с ней поговорить о…
– И принесли ей эти очаровательные цветы, – перебила она, указывая на букет, валявшийся рядом с креслом. После недавних приключений выглядел он довольно жалко. – Как мило с вашей стороны!
Мысль о том, чтобы преподнести цветы Эйприл в качестве выражения личных чувств, до сих пор не посещала меня, но теперь показалась в высшей степени удачной.
– Вы думаете, они ей понравятся? – спросил я.
– Нисколько не сомневаюсь… У вас такой разгоряченный вид, мистер Кули. Вы очень спешили сюда?
– Еще бы! А еще на меня напали хулиганы. Этот Мерфи…
– Так за вами гнался Томми Мерфи?
– Вы его знаете?
– Ну конечно! Весь Голливуд знает. Я слышала, на него даже делают ставки, поймает он вас или нет.
– Сомнительное развлечение, – фыркнул я.
– Надеюсь, сегодня ему не повезло?
– Временно, но потом мне удалось ускользнуть. И еще от одного – от Орландо Флауэра. Вернее, от обоих сразу. Пришлось всерьез побегать, знаете ли, вот я и разгорячился.
– И решили смешать себе коктейль…
Я несколько смутился, в первый раз подумав о том, какого дурака свалял.
– Э-э… могу я предложить вам что-нибудь?
– Нет, спасибо.
– Да ну, не стесняйтесь!
– Нет-нет, спасибо, я воздержусь.
– Вы уверены?
– Совершенно уверена. Ведь еще так рано…
– Правда? На мой взгляд, самое время пропустить стаканчик.
– Вы говорите как человек опытный, – улыбнулась она. – И часто вам приходится, по вашему выражению, «пропускать стаканчик» в это время?
– Да, конечно.
– Подумать только. Виски?
– О да, исключительно виски.
– Я вижу, вы также еще и курите?
– Так же и даже больше.
– Сигареты?
– Только иногда. Предпочитаю трубку.
– Ну-ну… И это в вашем-то возрасте!
До меня не вполне дошел смысл ее реплики – возможно, потому, что гул в голове к тому моменту значительно усилился, и это несколько притупило остроту моего разума.
– В моем возрасте? – удивился я. – А что возраст? Мне, слава богу, уже двадцать семь.
– Что?
– Ну да. В марте будущего года будет двадцать восемь.
– Надо же! Никогда бы вам столько не дала!
– Правда?
– Ни за что бы не дала.
– Вы не шутите?
– Нисколько.
Не знаю, почему мне это показалось смешным, но факт остается фактом. Я принялся хохотать как сумасшедший, и в разгар хохота, как раз когда я набирал воздуха, чтобы разразиться очередным приступом, дверь отворилась, и в гостиную вошла Эйприл Джун.
Она выглядела просто волшебно в платье из какой-то тонкой блестящей ткани, наверное, из шелка или чего-то в этом роде. Так или иначе, оно было очень тонкое и чертовски здорово подчеркивало ее нежную хрупкость.
Я сказал, что она вошла, но
- Собрание сочинений. Том второй - Ярослав Гашек - Юмористическая проза
- Собрание сочинений. Том четвертый - Ярослав Гашек - Юмористическая проза
- Укридж. Любовь на фоне кур - Пэлем Грэнвилл Вудхауз - Зарубежная классика / Разное / Прочий юмор / Юмористическая проза
- Неприметный холостяк - Пелам Вудхаус - Классическая проза
- Немного чьих-то чувств - Пелам Вудхаус - Классическая проза
- Яйца, бобы и лепешки - Пелам Вудхаус - Классическая проза
- Сливовый пирог - Пелам Вудхаус - Классическая проза
- Псмит-журналист - Пэлем Вудхауз - Юмористическая проза
- Том 2. Лорд Тилбури и другие - Пэлем Вудхауз - Классическая проза
- Том 2. Лорд Тилбури и другие - Пэлем Вудхауз - Классическая проза