Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Только двух, почему только двух?
— Пена от зелья у них шла горлом, и бились они, как при падучей, страшно с ними было, не стал больше на них ворожить.
— Умирали они?
— Не ведаю, выносил их ночью и клал у забора. Что у городской стены.
— Как же ты уговаривал их зелье есть?
— Подманивал их разговорами, а потом пряники им с зельем давал.
— Зачем же ты вожделел детей, неужто жены тебя не прельщали?
— Прельщали, святой отец, только никто за меня идти не хотел, хотя мой отец был богат.
— А блудные девы не ходили с тобой?
— Только съев зелье или в беспамятстве. Все говорили, что я больной и болезнь моя заразна, никакая не шла со мной.
— Эй, еретик, — заговорил кавалер, — знаешь его?
Каменщик чуть помедлил и ответил:
— Весь город его знал, звали его Белый поп, а как из храма его поперли, так стали звать его Белый Зепп или Вонючий Зепп. Папаша его и братья — большие мастера, любые мельницы ставили, а этот такой вот уродился, в попы подался. Дом поставил большой в месте, где голытьба проживает, другие люди его сторонились с детства, он сызмальства жирен был и вонюч так, что слеза пробивала.
— Господин, — крикнул один из солдат, что стоял за колдуном, — еретик не врет, с ним рядом стоять невмоготу, когда ветер не дует, сидит и смердит, паскуда!
— Потому и бабы его к себе не пускают, — добавил второй, морщась, — кто ж такого до себя допустит?
— Тихо вы! — прикрикнул на них Пруфф. — Скажете, когда вас спросят!
Отец Семион обвел присутствующих взглядом и продолжил:
— А от клира тебя отлучили из-за хвори твоей? Из-за вони?
— Да, святой отец, — промямлил колдун, но с ответом тянул слишком долго.
Не поверил ему Волков и спросил у каменщика:
— Еретик, ты знаешь, за что его отлучили от клира?
— Чего? — не понял тот.
— За что его выгнали из попов? — переспросил отец Семион.
— Только слухи, говорят, что он ночью над покойниками не только Псалтырь читал.
Никто даже не понял, о чем говорит еретик. Никто из людей, стоявших вокруг и сидевших за столом, не понимал, куда он клонит, а вот сам Ханс-Йоахим Зеппельт все понимал.
Своими жирными ручонками он закрыл лицо, словно затворил ворота, отгородился от злого мира, задрожал огромным чревом в ярких прыщах и завыл приглушенно, длинно и заунывно.
— Говори толком, — приказал рыцарь, обращаясь к каменщику, — за что его выперли из церкви?
— Ну так, не знаю я точно… то ваша церковь… Что в вашей церкви творится, нас не касаемо…
— Говори, что слышал про него, а не про нашу церковь, — повысил голос кавалер.
— Ну, говорили люди, что он не Псалтырь читал над покойниками… вернее над покойницами… Вернее, Псалтырь-то он читал… наверное… но вот… — смущаясь, бубнил еретик.
— Что ты мямлишь? — рыкнул Волков. — Говори, дурак, как есть.
— Говорят, он покойниц пользовал по ночам, на том его родственники умершей девицы уличили, — с трудом выпалил каменщик и вздохнул с облегчением, словно тяжелую работу сделал.
— Аа-а-а! — в голос заорал колдун, не отрывая рук от лица. Снова стал валиться наземь, и на сей раз его никто не поймал, оба солдата только и могли, что глядеть на него с ужасом. Он упал на землю и лежал там дрожащей и ревущей белой кучей.
— Так он мертвых баб пользовал? — все еще не понимал кто-то.
Все присутствующие уставились на него, а Волков крикнул:
— А ну, отвечай, правду ли говорит каменщик?
— А-а-а-а-а-а! — еще яростнее завыл колдун.
Противно было. Больше всего кавалер хотел взять секиру и рубить эту вонючую кучу до тех пор, пока она не заткнется. Но он не мог так поступить, потому что в этом мертвом городе он представлял власть. И Церковь. Волков встал и громко приказал:
— Капитан, велите разжечь огонь и калить железо. Колдун без него говорить не желает.
— Я скажу! — заорал Ханс-Йоахим Зеппельт, отрывая руки от лица. — Не надо костра жечь.
— Так говори!
— Так что говорить? — испугался колдун, переставая рыдать.
— Встань и скажи, правду ли произнес этот горожанин, — велел отец Семион.
Толстяк с большим трудом, опираясь на лавку, стал подниматься на ноги, а поднявшись, снова попытался зарыдать, но Волков, уже изрядно взбешенный, его одернул:
— Говори, дьявольское отродье!
— Правду, правду он говорит, — промямлил Зеппельт.
— Значит, вместо исполнения обряда ты вожделел упокоенных? Прямо в храме? — удивлялся брат Семион.
— Ну а где же еще-то? — раздраженно произнес Волков. — Ему же в храм их приносили. Отвечай, выродок, часто ты это делал? Были у тебя сообщники, были ли те, кто покрывал тебя, зная о твоих злодеяниях? Отвечай!
— Не часто, господин, — хныкал колдун, — только с молодыми бабами грешил.
— Понятное дело, старух-то и я не жалую, — негромко усмехнулся Ёган, стоя за спиной у кавалера.
Но Волков его услышал, оскалился зло и произнес так же тихо:
— Зубоскалишь, дурак, нашел время.
Ёган умолк.
— Покрывал ли кто тебя? Знал ли кто о твоих проказах? — спрашивал отец Семион.
— Никто. Протоиерею родственники одной девки пожаловались, что платье у ней погребальное попорчено. Он меня и вопрошал про то, но я отрекался. А он все равно погнал меня от клира.
— Еретик, — сказал кавалер, — так все было? За то его погнал протоиерей из храма?
— А мне-то откуда знать, — отвечал каменщик, — я не знаю, что ваши попы в ваших церквях творят. За что у вас принято попов выгонять. Может, у вас и не грех то.
Волкову послышалась насмешка в его словах, он опять вскочил, лязгая доспехом, и произнес негромко, но так, что услышали все:
— С огнем играешь, собака. Гавкнешь еще раз — с ним рядом, — он кивнул на колдуна, — на лавку сядешь.
Один из солдат, что стоял рядом с еретиком, недолго думая, дал тому кулаком в ухо.
Замахнулся и еще, но кавалер рявкнул:
— Хватит! — И, садясь на лавку, добавил: — Ёган — вина.
Жена еретика схватила мужа за рукав, зашептала что-то злое ему, а каменщик кривился, стоял да тер ухо.
Все ждали, пока Ёган принесет господину рыцарю вина. Волков сделал пару глотков, и отец Семион продолжил:
— Значит, похотью своею ты осквернял и храм, и усопших? А что вот в этой книге написано? — Отец Семион поднял тяжеленную и самую большую книгу, что нашли у колдуна. — Что молчишь, говори!
Толстяк, было замолчавший, снова завыл, однако сил у него убавилось, и выл он уже негромко. Сидел, чуть раскачиваясь и тряся жирным подбородком, глядел на огромный фолиант, что лежал перед отцом
- Башмаки на флагах. Том 4. Элеонора Августа фон Эшбахт - Борис Вячеславович Конофальский - Историческая проза / Фэнтези
- Рыцарь-разбойник - Борис Вячеславович Конофальский - Героическая фантастика / Ужасы и Мистика / Фэнтези
- Плохая война - Борис Вячеславович Конофальский - Героическая фантастика / Ужасы и Мистика / Фэнтези
- Башмаки на флагах - Борис Вячеславович Конофальский - Героическая фантастика / Ужасы и Мистика / Фэнтези
- Раубриттер - Борис Вячеславович Конофальский - Исторические приключения / Периодические издания / Фэнтези
- Божьим промыслом. Принцессы и замки - Борис Вячеславович Конофальский - Историческая проза / Мистика / Фэнтези
- Капкан на Инквизитора (СИ) - Александр Гарин - Фэнтези
- XVII. Грязь, кровь и вино! - Александр Вячеславович Башибузук - Альтернативная история / Исторические приключения / Попаданцы
- Призрак нереального (сборник) - Юрий Горюнов - Фэнтези
- Стрелок - Стивен Кинг - Фэнтези