Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь звук был из двух нот. Две ноты, три капли и секреты. У каждого свои.
Когда становилось невыносимо от голода и выматывающей пустоты, Вейн прятался на чердак, где больше не было рам и осколков, и подносил флейту к губам. Даже с двумя нотами можно звучать, не повторяясь, очень долго.
Чердачное окошко было приоткрыто и на звук слетелись насекомые, пробрались сквозь щелку и вились вокруг. Вейн не звал их специально, но слишком редко бывал достаточно сыт, так что, вспомнив, как гасли, садясь на руку, светящиеся жуки, просто вытянул ладонь.
Бабочек было немного жаль. И стрекоз. Их красивые крылья, лишившись света, становились блеклыми, словно покрытыми слоем слежавшейся пыли. А еще больше было жаль птицу. Она среагировала на звук и расшиблась о стекло.
Перья походили на те, что Вейн помнил в крыльях ира Комыша. И гаснущие птичьи глаза были похожи. И скрип из приоткрытого клюва. И скрюченные морщинистые лапы, скребущие по узкому отливу. Крылья вздрагивали, подталкивая серое тельце к краю…
Что если ир Комыш мог жить дольше? Что если он, Вейн, виноват, что ему пришлось уйти навсегда, потому что ему, Вейну хотелось прикасаться к горячим рукам, трогать жесткие на концах и беззащитно мягкие у основания перья, говорить о разном? Что если это он, Вейн, лишил ира Комыша света?
Он помнил слезы и как дергал на себя скрипучую раму, не желавшую открываться. Как, привстав на цыпочки, пытался достать лежащую на краю еще живую птицу. Как в отчаянии позвал: “Иди сюда”.
Темные лапы дернулись, крылья замерли. Блеклая пленка века заволокла глаза, а из приоткрытого клюва выскользнула бледно-золотистая искра света и почти тут же растаяла. Ветер подхватил тельце и перед тем, как птица камнем упала вниз, крылья распахнулись в последний раз.
Он помнил, как бежал, как упал, скатившись с крутой чердачной лестницы, как болели колени, локти и плечо, как ныло в виске, но больнее всего было внутри, за ребрами.
Птица запуталась в свернутой в кольцо бельевой веревке, висела, покачиваясь, а Вейн, колотясь, ждал мать. Сидел под калиткой, до хруста в пальцах стискивая флейту, спрятав лицо в коленях, чтобы не смотреть.
Но мама все не шла, и он наощупь, не размыкая плотно сжатых век, пробрался вдоль ограды и спрятался в углу, где росла сирень.
– Эй, ты здесь? – вдруг спросил из-за ограды голос той, которую Вейн видел и слышал прежде только с другой стороны улицы. Громким шепотом.
Вейн дернулся и завалился. Хрустнули примятые молодые побеги. От земли пахло влагой, горькими прошлогодними листьями и терпкой корой. Он замер, забыв, как дышать, уставился в окошко в ограде.
Оттуда смотрели. Два круглых любопытных настороженных глаза. Один голубой, другой почти: часть радужки была карей.
– Ты кто? – снова спросила хозяйка глаз.
Вейн на четвереньках подобрался ближе, сел. А и правда, кто? Мама вампир, отец эльф, ир Комыш ирлинг, из услышанных разговоров и картинок, что показывал дом, он знал, что есть люди, ведьмы, маги, дэймины, орки, хоббиты и тролли. Ему определения не было.
– Не упырь уж точно, – моргнули глаза. – Упыри не плачут.
Вейну стало жарко. Жар прилил к щекам, уши будто раскалились. Он оттер рукавом лицо и в отместку за стыд, приоткрыл рот и потрогал пальцем выступающий чуть ниже других зубов клык.
– Подумаешь… – фыркнула девочка. Глаза на миг пропали, зато показался кончик носа с царапкой. И снова глаза. Теперь любопытства было в них больше, чем опаски. – Ири Анар тебе кто?
– Ма… – забывшись, едва не сказал Вейн, но вовремя спохватился и закрыл рот обеими руками.
Он и так почти нарушил одно из правил, когда едва не коснулся птицы, не хотел нарушать и другое, заговорив. Сдерживался, чтобы не прильнуть к ограде, как к прогретому каминному боку.
Но Еринка его без слов поняла и тут же принялась дотошно выяснять, сколько ему лет. Вейн снова плечами пожимал, показывал растопыренные пятерни. Две, одну, и потом, подумав, еще.
– Вот брехло, – обиделись глаза и пропали.
Вейн долго сидел перед окошком, ждал: ну вдруг не ушла? Даже ноги немного онемели сидеть. Но она ушла.
Потом оказалось, что птицы в веревке уже нет, а мама в доме есть. В кухне.
Вейн даже удивился, что не слышал, как она пришла. От мамы брызгало заемным светом и осторожной, будто украденной радостью. Но то, что Вейн плакал, она заметила сразу. Улыбка спряталась.
Он рассказал про птицу. Только то, как та ударилась в стекло, расшиблась и как запуталась в веревке, про свой страх и ира Комыша. А про бледно-золотую искру, которую видел и безумно хотелвзять, промолчал. Как прежде молчал о бабочках и стрекозах.
– Не твоя вина, малыш, – качнула головой мама, притянула его к себе и пошуршала ладонью по колким очень коротким волосам, которых почти не было видно, если только на свету стать. – Комыш сам отдавал, это другое.
– Как мед, – кивнул Вейн, припоминая давний разговор. – Тот, что с любовью.
– Да. Тот.
От мамы иногда пахло чуть иначе. Сейчас тоже. К привычному запаху примешивался чужой.
Сначала Вейн злился почти так же сильно, как прежде, а потом перестал. Мама стала чаще улыбаться. Только горько, что отражение отца на донце ее души почти совсем выцвело. Она даже спала теперь в другой комнате, а не в той, которую делила когда-то с ним.
Как-то Вейн заметил, как она стояла перед дверью, опустив одну руку на ручку, а другую прижимала к сердцу, где ныло и тянуло, словно от голода, но так и не вошла. Будто не позволила себе. Будто наказывала. За секреты.
Поэтому Вейн сидел за столом, смотрел на луч, танцующие в нем пылинки, на возящуюся у плиты напевающую маму и думал о том, что мамины секреты прячутся за пределами дома и двора и особенно не мешают, а его собственные все внутри. Того и гляди наткнешься. Особенно, если погулять возле заросшего сиренью угла во дворе.
3
Вейн не всегда мог видеть Еринку, но всегда находил следы ее присутствия.
В проеме окошка иногда оставался привявший цветок, занятный камешек или клочок пергамента со старательно выведенными знаками письма и рисунком.
От первого рисунка Вейн сначала озадачился, а потом хихикал. Там было две не слишком отличающихся рожи, одна из которых с подписью “упырь”, а
- Бремя Бессмертных. Том II - Арн Равейн - Героическая фантастика / Периодические издания / Фэнтези
- Академия Тьмы "Полная версия" Samizdat - Александр Ходаковский - Фэнтези
- Академия Тьмы "Полная версия" Samizdat - Александр Ходаковский - Фэнтези
- Я – некромант. Часть 1 - Валерий Андрианов - Фэнтези
- Гамельнский Крысолов - Вероника Сейнт - Фэнтези
- Гроза над Дремучим Миром - Наталия Белкина - Фэнтези
- Зов крови - Алексей Прилепский - Боевая фантастика / Периодические издания / Фэнтези
- Очевидный выбор - Арина Рекк - Короткие любовные романы / Любовно-фантастические романы / Периодические издания / Эротика
- Нежданная встреча - Лариса Сугатова - Фэнтези
- Академия королевских чародеев - Елена Помазуева - Фэнтези