Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому одной из главных задач, возложенных союзным правительством на региональные СНХ, стал поиск внутренних резервов для улучшения работы всей промышленности. На короткий период таким «резервом» стало создание территориально-производственных объединений[668], которые значительно позже, в ноябре 1962 года, были узаконены на Пленуме ЦК. К этому времени на всей территории страны действовали более 150 таких ТПО, из которых 100 — в РСФСР, 22 — в Украинской ССР, по 4 — в Азербайджанской, Узбекской, Литовской, Латвийской и Молдавской ССР и по 2–3 — в Белорусской, Казахской, Киргизской и Туркменской ССР. А на территории Эстонской и Таджикской ССР такие ТПО отсутствовали. Причем наибольшее число таких ТПО — порядка 70 — возникли в легкой промышленности, что объяснялось быстрым оборотом финансовых средств и высокой фондоотдачей самой этой отрасли. Зато в машиностроении, станкостроении и металлообработке такая организация производства была крайне затруднена, поэтому там было создано всего 18 ТПО, и то в основном в Ленинградском областном и Московском городском СНХ.
Понятно, что для стабильного и качественного сдвига невозможно было ограничиться одной управленческой реорганизацией, поэтому вскоре стали все явственней ощущаться недостатки в работе практически всех совнархозов. Весь их руководящий состав был вынужден постоянно подстраиваться под существующие властно-экономические отношения и связи, отчего еще более усилился бюрократизм, а устранение министерской ведомственности очень быстро обернулось ростом местничества и резким ослаблением рациональных связей между самими совнархозами. Кроме того, довольно скоро стало очевидно, что управление по сугубо территориальному принципу, несколько расширив возможности межотраслевой специализации и кооперации всего промышленного производства в пределах самих экономических районов, стало довольно серьезно сдерживать развитие отраслевой специализации и рациональных производственных связей между предприятиями различных экономических районов страны, отдалило прикладную науку от реального производства, привело к настоящей неразберихе в руководстве многими промышленными отраслями, к потере оперативности в работе и т.д.
По оценкам многих экономистов, в 1960–1961 годах темпы роста всей советской экономики оказались существенно ниже, чем среднегодовые темпы роста национального дохода и промышленной продукции, которые были намечены в семилетием плане. Однако самое главное состояло в том, что замедление темпов экономического роста ощутимо сказалось на социально-экономическом положении страны: резко замедлился рост уровня жизни населения, увеличился товарный дефицит на всем потребительском рынке, ухудшилось качество многих видов промышленной и товарной продукции и даже усилилась скрытая инфляция. Именно поэтому было принято решение явочным порядком приступить к рецентрализации советской экономики.
Надо сказать, что явочная рецентрализация советской экономики в первой половине 1960-х годов, в сущности, прошла мимо внимания значительной части советских, а затем российских и западных историков, например моего безвременно ушедшего друга профессора А. В. Пыжикова, в фундаментальной монографии которого «Хрущевская оттепель» есть большая глава о развитии советской экономики в хрущевский период[669]. То же самое относится и к мемуарам А. Г. Зверева, В. Н. Новикова, Д. В. Павлова, А. И. Микояна и других крупных хозяйственников того времени[670]. Не нашло это отражения и в западной литературе по истории советской экономики, в том числе в работах А. Ноува, П. Грегори, Р. Стюарта и Ф. Хэнсона, и лишь у Н. Верта содержится вполне определенная, хотя далеко не полная характеристика рецентрализации советской экономики в начале 1960-х годов[671].
Впервые этой темой серьезно озаботился профессор Г. И. Ханин, который после детального анализа этого явления выделил семь главных его направлений: рецентрализацию управления экономикой, увеличение числа директивных показателей, увеличение детализации распределения материальных ресурсов, усиление нормирования всех видов ресурсов, качественное усиление борьбы с коррупцией в государственном аппарате и с экономической преступностью, а также обновление руководящих кадров[672]. Причем он особо подчеркнул, что официально ни в одном из программных документов партии этот курс не провозглашался, дабы «не скомпрометировать «мудрость» государственного и партийного руководства страной». Но де-факто он интенсивно внедрялся и довольно широко обосновывался во всей экономической литературе, особенно в ведущем экономическом журнале «Плановое хозяйство», который являлся главным печатным органом Госплана СССР.
Первым шагом на пути рецентрализации стало создание в июне — июле 1960 года не трех, как ошибочно писали и пишут авторы многих монографий и учебников, в том числе автор этих строк и сам профессор Г. И. Ханин, а четырех республиканских СНХ в РСФСР, Украинской, Казахской и Узбекской ССР, которые возглавили заместители председателей республиканских Советов Министров Василий Михайлович Рябиков, Николай Александрович Соболь, Рахим Байгалиевич Байгалиев и Николай Васильевич Мартынов, занимавшие до этого крупные посты в системе ВПК[673].
Это важнейшее организационное мероприятие прошло внешне незаметно, без объяснения каких-либо причин принятия данного решения. Все областные (краевые) совнархозы во всех этих республиках оставались на месте, однако отныне между ними и центральными органами управления возникло мощное и очень влиятельное промежуточное звено — республиканские совнархозы. Теперь центральным хозяйственным органам можно было иметь дело уже не с десятками мелких совнархозов — 69 в РСФСР, 14 в Украинской ССР, 11 в Казахской ССР и 5 в Узбекской ССР, — а лишь с 4 крупными республиканскими СНХ, что, конечно же, очень упрощало задачу управления промышленностью и строительством в самых крупных союзных республиках страны. Важно также отметить и то, что один, наиболее крупный, республиканский совнархоз размещался в столице страны и в итоге роль Москвы в управлении народным хозяйством вновь резко усилилась вопреки первоначальным планам самого Н. С. Хрущева резко уменьшить роль московской бюрократии в управлении страной. Таким образом, как совершенно верно подметил тот же Г. И. Ханин, «императивы экономического развития оказались сильнее политических мотивов и предпочтений».
- Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Спицын Евгений Юрьевич - Прочая научная литература
- Ложь и правда о советской экономике - Спицын Евгений Юрьевич - История
- Советский Союз. История власти. 1945–1991 - Рудольф Германович Пихоя - История
- Русский хронограф. От Николая II до И. В. Сталина. 1894–1953 - Марина Коняева - История
- Россия. Крым. История. - Николай Стариков - История
- Русская разведка и контрразведка в войне 1904—1905 гг. - Илья Деревянко - История
- «Черная смерть». Правда и мифы о боевом применении штурмовика ИЛ-2. 1941-1945 - Дмитрий Дёгтев - История
- Теоретические и методические основы многолетней спортивной подготовки в кёкусин каратэ - Евгений Головихин - Прочая научная литература
- Прощание с коммунизмом. Детская и подростковая литература в современной России (1991–2017) - Келли Херолд - Зарубежная образовательная литература / История
- Противники России в войнах ХХ века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества) - Елена Сенявская - История