Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вся Мидия до Хульвана перешла в руки неприятеля. Снова набрано было еще раз 40 тысяч человек, но войско, к несчастью, состояло наполовину из арабов и персов. Эмиссары Тахира сумели посеять раздор в лагере у Ханикина; возникли опасные волнения: бушуя и горланя, вернулись ненадежные толпы назад в столицу в 196 г. (конце 811 г.). Одна оставалась еще надежда на привлечение вспомогательных сирийских войск, дабы дать иной оборот делу, но там, вокруг Дамаска и в самом городе, бились снова, с самого начала междоусобной войны, кайситы с кельбитами. Наконец удалось залучить несколько тысяч арабов в Ракку, на Евфрате, но и тут не посчастливилось. Они сцепились с близстоящими персидскими командами, высланными из Багдада; дело дошло до настоящего побоища, и сирийцы повернули обратно домой. А именно тут, в Ираке, все было рассчитано на равновесие между обеими нациями; раз оно было нарушено, весь государственный организм распадался, наступал невообразимый хаос. Дело в том, что войска, как известно, набирались и в столице и по провинциям наполовину из арабов и персов. В настоящее же время обе национальности здесь находились во враждебных отношениях. Организованный еще в 178 (794) г. и расположенный Бармекидом Фадлом хорасанский корпус в Багдаде, ради усиления, конечно, персидского влияния, на беду несчастного халифа, возмутился 11 раджаба 196 г. (28 марта 812 г.). Бунт был на этот раз подавлен, но смятение вокруг Амина с каждой минутой становилось тревожнее. Между тем с двух сторон устремлялись армии Мамуна к задуманной цели. После неурядицы под Ханикином Тахир двинулся вперед, огибая с юга, а Харсама, принявший открыто сторону Мамуна после нарушения Амином договора, надвигался со свежими полчищами по направлению через Хульван прямо на столицу. Без особых затруднений занял Тахир Хузистан и предпринял из Ахваза поход на Басру и Куфу.
Все неудачно складывалось для несчастного властелина в этот злополучный раджаб. Арабы дальних провинций и тут оказались близорукими: они не понимали, что теперь ставятся на карту последние остатки их политического значения. К концу месяца (апрель 812 г.) присягнули Мамуну и священные города, после того как вся Восточная Аравия покорилась без боя. Тем временем Тахир успел подойти к самому Мадайну, а к летнему солнцестоянию соединенные войска Харсамы и его успели обложить Багдад. Конец года и весь следующий 197 (812/13) г. прошел в ожесточенных схватках между отдельными отрядами враждующих братьев; дрались персы с арабами, солдаты с дошедшими до исступления жителями столицы, и одновременно разыгрывались всевозможного рода интриги и измены. Как-то удалось Амину, задарив громадными суммами, переманить на свою сторону часть солдат Тахира в конце 196 (812) г. Но они вскоре же возмутились, а затем обещания персидского полководца, подкрепленные весьма настоятельно силой обстоятельств, возымели над ними более прочное воздействие. Искренней привязанности к династии уже нигде более не существовало. Вечные споры из-за престолонаследия, постоянные расторжения торжественно принесенных присяг, усиленная в подобных случаях раздача денег, чтобы заручиться расположением войска, привели к тому, что офицеры и должностные лица давно уже привыкли руководиться одними эгоистическими соображениями. Напрасно искали бы мы второго примера той бескорыстной верности, к тому же в ущерб себе, какую выказал единственно один только старый Харсама, к этой выродившейся семье. Конечно, прежде всего было прямой обязанностью населения столицы, превышавшего не одну сотню тысяч, выступить в защиту правительства; ведь именно ему и обязан был город всем своим блеском и благоденствием. Но роскошь жизни громадного города действует слишком расслабляющим образом: пресмыкающиеся пред силой, жители становились непокорными и заносчивыми при первых признаках слабости. Теперь же, когда халиф все более и более ощущал недостаток в деньгах и вынужден был прибегнуть к обиранию имущих, озлобление и негодование горожан росло и ширилось.
Главный виновник всех бед, Фадл ибн Раби, исчез вскоре после бунта хорасанцев. Один за другим стали уходить в лагерь Тахира и окружавшие Амина высшие офицеры. Честолюбивый перс, очевидно, стремился заложить первую ступень своего величия гибелью несчастного правителя. В то время как Харсама неохотно исполнял свои обязанности, желая по мере сил смягчить судьбу сына покойного своего господина, Тахир неутомимо работал – подстрекал к измене генералов и слуг халифа и брал штурмом один за другим осажденные им кварталы. Столица страшно пострадала: целые части города превращались в груды щебня – никогда не суждено было впоследствии вернуться прежнему блеску и процветанию Багдада. Наконец Амин заперся в замке Хулд, у осажденных быстро истощались припасы. Халиф завязал переговоры о сдаче с Харсамой, надеясь, по крайней мере, спасти хоть жизнь. Старый генерал обязался водою ночью перевезти властелина из дворца к себе в лагерь. Но Тахир не дремал: сторожившие по его приказанию люди ухватились за ладью и опрокинули ее. Харсама с Амином выплыли, но поджидавшие на берегу сторонники Тахира схватили халифа. По повелению перса в ту же ночь несчастный повелитель был умерщвлен 25 мухаррема 198 г. (25 сентября 813 г.)[316].
Мамун теперь с 198 по 218 (813–833) г. стал единодержавным властелином. Но волнения, в которые междоусобная война погрузила весь запад государства, улеглись не скоро. Более шести лет продолжались они, прежде чем можно было халифу вступить наконец в столицу своего государства. И ему понадобилось при этом пустить в ход все коварство и беспощадность, свойственные его роду, дабы осилить всеобщее возмущение, вскоре разразившееся снова из-за совершенных им самим промахов, скорее, впрочем, визиря его, Фадла ибн Сахла. По пагубности последствий влияние этого человека едва ли уступит тому злу, которое принес тезка его араб Фадл ибн Раби при Амине. Казалось, все его заботы устремлены были на удовлетворение мести перса над всем арабским, блестящие же успехи первых советов
- Ислам и мир: восток глазами классиков - Нурали Латыпов - Религиоведение
- Мусульмане в советском Петрограде – Ленинграде (1917–1991) - Ренат Беккин - Религиоведение
- Глобализация и мусульманский мир: оценка современной исламской правовой мысли - Леонид Сюкияйнен - Религиоведение
- Евреи ислама - Бернард Льюис - Религиоведение / Прочая религиозная литература
- Иудаизм - У. Курганова - Религиоведение
- Иудаизм - У. Курганова - Религиоведение
- Будда, боги, люди и демоны - Н. Краснодембская - Религиоведение
- Кровь и символы. История человеческих жертвоприношений - Олег Ивик - Прочая религиозная литература
- Религии мира: опыт запредельного - Евгений Торчинов - Религиоведение
- Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители - Монах Лазарь (Афанасьев) - Биографии и Мемуары / Православие / Прочая религиозная литература