Форма входа
Читем онлайн ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Кэт Бохэннон
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
от вас, и тем не менее мама-птица и птенец делают то же, что и вы с вашей мамой.
Птенцы певчих птиц «лепечут» во многом подобно человеческим младенцам, производя спонтанные комбинации нот и громкости. Как и мы, они делают это вместе с мамой и папой, но также вполне способны лопотать самостоятельно. Родители певчих птиц также поют птенцам на материнском: сильнее меняют тон и преувеличивают звуки. Птенцы, которые не слышали ни одной песни, впоследствии с трудом справлялись с пением сами; те же, кто слышал песню на материнском, похоже, имеют преимущество перед птенцами, которые слышали только взрослых, поющих друг другу. Птенцы, напрямую общавшиеся с родителем, поющим на материнском языке, справляются лучше всего[223]. Но эффект все равно есть, даже при отсутствии прямого взаимодействия. Звук сам по себе полезен.
Исследования показывают, что дети, слышавшие материнский, имеют речевые преимущества: те, кто говорит на китайском, который зависит от тонких вариаций высоты тона, лучше справляются с языковыми тестами, если их матери четко артикулировали лексические тона и разделяли фонемы – очень распространенная особенность материнского диалекта в разных языках. Самая очевидная причина, по которой материнский полезен, – его более высокий тон, который легче услышать и понять ушам ребенка. Так что сдвиг регистра вверх уже помогает. Подобно матерям, говорящим на китайском, мы преувеличиваем фонемы – мельчайшие части человеческой речи, такие как «ко» в слове «далеко» или «ма» в «принимаю», – чтобы сделать их более различимыми. Дети, чьи матери больше артикулируют гласные, в дальнейшем лучше справляются с языковыми задачами. А фонемы тем временем могут помочь нам различать разные слова в строке. Они также помогают нам выучить родной язык. До первого года жизни дети могут различать самые разные фонемы, но после года способны различать только фонемы родного языка родителей. Китайские двухлетние дети, например, не очень хорошо слышат разницу между «л» и «р», потому что мандаринский китайский не различает эти два звука так же, как английский[224].
В конце концов большинство профессионалов, изучающих эти вещи, сходятся во мнении, что материнский язык полезен. Но необходим ли? И что более важно для наших целей, закодированы ли отличительные черты материнского в генах? Существует ли врожденный инстинкт, позволяющий производить речь, обращенную к ребенку?
Трудно сказать наверняка. Поскольку с большинством из нас разговаривают на материнском, когда мы впервые изучаем язык, это может быть чем-то, что передавалось из поколения в поколение по непрерывной цепочке, начиная с Евы человеческого языка – не через генетику, а благодаря тому простому факту, что это эффективная стратегия для общения с детьми. Вы так делаете, потому что так делала ваша мать, и это сработало. Типичный диапазон звуков на материнском тесно коррелирует с особым диапазоном детского слуха, и опекуну всегда полезно общаться так, чтобы ребенок мог легко его воспринимать. Если вы живете в социальной группе, говорить особенным образом полезно – вы же хотите, чтобы лучше всего ваш ребенок слышал вас. Также совершенно нормально, когда дочь, взрослея, общается со своими детьми так же, как делала ее мать. Мы моделируем себя по образцу наших родителей. Так делают люди. И грызуны. Вероятно, то же самое делают дельфины и певчие птицы.
Но. Дети, чьи матери больше выделяют гласные (говоря на материнском), достигают языковых вех быстрее. И лучше справляются с языковыми тестами. Дети родителей, не употребляющих материнский, отстают. Среди пользователей тонального языка матери, которые при разговоре со своими детьми больше подчеркивают фонемы, в конечном итоге получают детей, которые изучают язык быстрее и с большей точностью. Так что, даже если материнский не нужен для изучения языка, во многих случаях он, похоже, дает детям преимущество.
А в случае эволюции преимущество – это главное.
История истории
Несмотря на странность нашего вокального инструмента, на то, как трудно научиться на нем играть, и на годы, которые мы тратим на лепет, прежде чем научимся худо-бедно говорить, человек по-прежнему крайне редко невербален. На самом деле речь – это настолько универсальная способность, что, по мнению некоторых ученых, мы рождаемся со своего рода «языковым инстинктом»: запрограммированным стремлением как изучать, так и развивать язык, обеспечиваемым уникальными особенностями нашего странно развитого мозга. Например, известно, что глухие школьники в социальных группах развивают свой собственный язык жестов, даже если их не учили языку жестов дома[225]. Просто у этих детей были важные, здоровые коммуникативные диады с опекунами в критические периоды раннего детства, и они уже разработали домашние знаки для воды, молока, еды, ванны и так далее. Хотя они не изучали сложную грамматику так, как ребенок мог бы учиться у говорящего человека, у них были основы языка: они узнали, что такое слова, когда разрабатывали свои домашние знаки.
Случаи изоляции детей кончаются плохо. Почти всегда они так и не достигают настоящей языковой беглости[226]. Кажется, есть что-то особенное в формировании отношений с другими партнерами по общению – сначала в младенчестве, затем – особенно – на протяжении всего периода дошкольного возраста, и в детстве – что действительно важно для развития той беглости, которую мы связываем с человеческим языком.
То есть, возможно, история языка во многом похожа на историю эволюции человеческого мозга в целом. Дело не обязательно в том, что мы способны изучать закономерности, составлять карту социальной среды и предугадывать желания наших коммуникативных партнеров (среди множества других сложных штук), или что мы врожденно стремимся к определенным типам обучения, или даже что у нас есть детство. Все это, конечно, имеет значение, но есть и у многих других млекопитающих, особенно у гиперсоциальных обезьян. Наша уникальность скорее, заключается в том, что у нас долгое детство, полное побуждений и способностей, с уникальными всплесками развития мозга, которые удачно приурочены к этапам, когда нам нужно изучать действительно сложные вещи, чтобы иметь возможность функционировать в наших высокосоциальных обществах[227]. Таким образом, история языка, по сути, может быть связана с окнами пластичности мозга: периодами жизни, когда наш разум все еще может выстраивать те критические пути, которые идеально совпадают по времени с грудным вскармливанием и материнским языком.
Но главное – не слова. Настоящая награда – это грамматика, сама суть человеческого мышления.
Грамматика кажется нам настолько естественной, что мы принимаем ее как должное: мы просто знаем, как разделить мир на «субъекты», которые могут совершать «действия» и, совершая эти действия, вызывать предсказуемые последствия. Вот что на самом деле обозначают существительные и глаголы: лев (субъект) ждет в траве (действие); мимо проходит коза (еще один
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Кэт Бохэннон бесплатно.
Похожие на ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Кэт Бохэннон книги
- Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944 - Б КОВАЛЕВ - История
- Муссолини - Джаспер Ридли - История
- Великая оболганная война-2 - Игорь Пыхалов - История
- Азбука жизни. Вспоминая Советский Союз - Михаил Строганов - Публицистика
- Под белым небом. Как человек меняет природу - Элизабет Колберт - Публицистика / Экология
- Обед в обществе английского литературного фонда - Иван Тургенев - Публицистика
- Русская жизнь-цитаты 7-14.01.2024 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика
- Русская жизнь-цитаты 7-14.04.2024 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика
- Русская жизнь-цитаты 14-21.03.2024 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика
- Русская жизнь-цитаты 21-31.10.2024 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика