Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как молоко не появилось из ниоткуда, так и размер мозга гомининов увеличивался медленно, на протяжении миллионов лет. А затем, в течение примерно 1,5 миллиона лет, мозг широкого круга гомининов вырос колоссально. Именно тогда первые гоминины мигрировали из Африки. И именно тогда эти усилия потерпели крах, а за ними последовала вторая, более успешная миграция.
Для многих современных ученых причина, по которой в этот период наши Евы стали намного умнее, заключается в изменении климата.
Животные, как правило, хорошо переносят очень короткие периоды изменения климата, например времена года: часть года холодно, в остальное время жарко. Но что, если озеро, которое ваш вид использует в качестве источника пищи, высохнет менее чем за десять тысяч лет? Допустим, некоторым удастся адаптироваться к новой, более прохладной и сухой среде. А потом озеро снова наполнится, и мир снова станет горячим, липким и мокрым. Сколько из вас переживут очередной разворот?
Немногие. И именно виды, которые менее специфически адаптированы к экологической нише, с наибольшей вероятностью выживут.
Когда-то Ева современного бегемота очень любила реки. Она настолько приспособилась к рекам и озерам, что, когда они высохли, она умерла. Между тем современная бегемотиха немного меньше, всеядна и может передвигаться по длинным участкам суши. Если ее река изменится, она, скорее всего, не умрет.
То же самое относится и к древнему павиану. Очень давно Theropithecus oswaldi – массивные, похожие на павианов существа весом более 120 фунтов – бродили по древним лугам. У них были большие лошадиные зубы, полностью приспособленные к поеданию травы. Затем луга высохли, и они погибли. Возраст последней ископаемой особи, которая у нас есть, составляет не менее 600 000 лет. Их двоюродный брат, предок сегодняшнего бабуина, лучше адаптировался, был немного меньше и всеяднее. А еще, судя по размеру мозга современных павианов, умнее. И он выжил.
На самом деле это правило справедливо для всех млекопитающих: исторически всеядность – лучший способ выжить. Недавнее исследование окаменевших зубов показало, что млекопитающие, у которых был более разнообразный рацион, пережили массовое планетарное вымирание тридцать миллионов лет назад[195]. А специализированные животные вымерли. Почти все млекопитающие произошли от Ев, которым посчастливилось иметь рты и кишки, способные справиться с чем угодно.
Homo sapiens еще не появился, когда высохли луга, на которых обитали гигантские бабуины (на это потребуется еще примерно 400 000 лет), но линия гомининов уже процветала. Мы уже добрых 5 миллионов лет бродили по Восточной Африке. Арди появилась и исчезла. Как и Люси. И все гоминиды, о которых вы когда-либо слышали, – Homo habilis, Homo erectus, Homo rudolfensis, обычные подозреваемые, – бродили по земле, занимались своими обезьяньими делами и выживали в самых разных средах обитания.
Но со временем среды стали еще более разнообразными. Ученые установили это несколькими способами: во-первых, по таким вещам, как окаменелая пыльца и растительные вещества, мы можем сказать, в каком климате жили растения. Именно поэтому мы знаем, что Арди жила в смеси лесов и лугов, как и Люси, и большинство австралопитеков.
Другой способ – посмотреть, что происходит в океанах. Крошечные существа, называемые дырочниками (или фораминиферами), живут на морском дне, как жили на протяжении сотен миллионов лет, задолго до появления млекопитающих и динозавров. После смерти от них остается полезный слой микроскопических скелетов. В этих скелетах следы стабильного кислорода вплетены в матрицу окаменелой кости. Один тип встречается чаще, когда в мире тепло; другой – когда холодно. Итак, если измельчить небольшую кучку окаменелостей дырочников, можно получить довольно хорошую модель погоды древности.
Около шести-семи миллионов лет назад – когда наши Евы отделились от шимпанзе – изменение климата ускорилось. Погода начала меняться – от влажной и прохладной до жаркой и сухой всего за несколько тысяч лет. То есть озеро, то нет озера. Лес стал лугом, а потом пустыней и снова лесом. Как правило, простые мутации недостаточно быстрые, чтобы адаптироваться к миру, который сильно меняется каждую тысячу поколений.
Гипотеза вариативного отбора
Но вместо того, чтобы адаптироваться к конкретной среде, некоторые виды развивают набор черт и моделей поведения, полезных в самых разных средах. Это называется «вариативным» отбором. Хорошим примером является всеядность: исчезновение определенной пищи не убьет вас.
А что, если найти множество способов сделать съедобным практически все? Тогда, куда бы вы ни пошли, можно заставить местную еду работать на вас. Готовить ее. Размалывать жесткие растения камнями. Разбивать кости острыми инструментами. Также полезно научиться хранить и транспортировать воду. Это поведенческие изменения. Программное обеспечение, а не оборудование.
Но для запуска такого программного обеспечения вам понадобится компьютер побольше. Процессор помощнее. Память побыстрее. Шустрый набор алгоритмов. Если вы хотите научиться менять свое поведение так, чтобы любая окружающая среда работала на вас, вам понадобится суперкомпьютер.
Вот что такое человеческий мозг: суперкомпьютер, работающий на сахаре.
Как построить суперкомпьютер
Человеческий мозг структурно отличается от мозга наших собратьев-обезьян. Например, у нас значительно расширена префронтальная кора. Как именно это помогает нам быть такими «умными», до сих пор остается загадкой. Но, учитывая, насколько больше наш мозг может сделать по сравнению с мозгом шимпанзе и как ужасны последствия повреждения этих областей, они, очевидно, играют важную роль в том, почему мы так отличаемся.
Но вот что забавно: размер мозга новорожденного человека примерно равен мозгу новорожденного шимпанзе. Конечно, мы намного толще детенышей шимпанзе, и с этого момента накапливаем еще больше жира, но наш мозг не так уж сильно отличается. Самое интересное происходит после нашего рождения: что произошло и с мозгом древней обезьяны, когда эволюция гомининов усилила лобную долю и подарила ей сверхдолгое детство.
Шимпанзе выходят из утробы со значительно более развитым мозгом, чем у человеческих младенцев: около 40 % от размера взрослой особи у шимпанзе и чуть меньше 30 % у человека. Частично эту разницу можно объяснить тем фактом, что мы рождаемся месяца на три раньше срока по сравнению с другими обезьянами. Но это еще не все. Человеческие младенцы в целом развиваются медленнее. Шимпанзе могут ходить уже к четырем неделям. Хотя они будут развиваться в течение многих лет, мозг шимпанзе продвинулся значительно дальше, чем мозг человеческого ребенка за девять месяцев. Человеческие младенцы не могут даже ползать самое раннее до шести месяцев (многим нужно ближе к десяти), и они обычно не делают своих первых шагов в вертикальном положении до двенадцати-четырнадцати месяцев. К тому времени, когда им исполняется два года, их мозг по-прежнему составляет лишь около
- Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944 - Б КОВАЛЕВ - История
- Муссолини - Джаспер Ридли - История
- Великая оболганная война-2 - Игорь Пыхалов - История
- Азбука жизни. Вспоминая Советский Союз - Михаил Строганов - Публицистика
- Под белым небом. Как человек меняет природу - Элизабет Колберт - Публицистика / Экология
- Обед в обществе английского литературного фонда - Иван Тургенев - Публицистика
- Русская жизнь-цитаты 7-14.01.2024 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика
- Русская жизнь-цитаты 7-14.04.2024 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика
- Русская жизнь-цитаты 14-21.03.2024 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика
- Русская жизнь-цитаты 21-31.10.2024 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика