Форма входа
Читем онлайн «Голоса снизу»: дискурсы сельской повседневности - Валерий Георгиевич Виноградский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
это было: при Сталине, что ль? Да вот, Сталин-то, видишь, он как вроде бы. Только что он вреды делал, как-то людей что ль где-то, чего-то били. А так-то, со скотом-то, вроде лучше было. Да. Когда мне лучше всего жилось? А вот сейчас. Ну, самый период-то – вот сейчас, до переворота. Да. Ну да, тут зажили – что там! И заработки хорошие стали, и хлеб стали давать. Все. Хорошо жили. И в магазин зайдешь – все было: и тряпки, и еда, и все. А потом – враз! Чего это он? Начали дороже все это. хлеб. Да чего это такое? Раз от раза все пошло вот эдак вот. И перемешалось все, и готово дело! А сейчас живуть – кто как хочет. Вот идуть, беруть, ворують корм. Скота-то в людях полно стало. Я здесь в Атамановке живу с тридцать седьмого года. И все хутора местные знаю. Да вот по этой жизни они отличаются. Там проще жить. У нас тут, видишь, контора, и сельсовет, и все. Но тока нету, хлебного. А вот в Петрушах – пожалуйста, у них ток свой. В Рогачах, как в степе – у них все: свиньи, скотина. И меньше туда наглядывают. А у нас вот и милиционер сейчас участковый. Да и тогда он был, но не всегда, конечно. А к ним туды никто не заглядывает. Мы-то считаем, что там как-то открытая жизнь. Ну, нам-то оно все равно. Наша семья. Мы не брали ничего и не собирались брать. А, конечно, кормила я птицу и скотину не только, вот, тем, что получали. И получал он. А тогда же кукурузу сеяли. Вот, покосють, – по сборышкам кукурузу собирала. А еще, вот я не знаю, кто старший был? Страшно хорошо уродился хлеб. А не было ничего, чем накрыть. И ездили, возили. Грейдера-то не было – высыпали на дорогу. И я ходила, сметала. И на лисопеде ездила. И сметала это. Ну, утей водили, гусей водили, куры были у нас, все. И вот сметала. И вот один раз сметаю. Милиционер подъезжает ко мне: «Ну ты чего делаешь?» Я говорю: «Да вот, видишь, чего я делаю – сметаю с земли». Ничего не рассказал, поехал. Через засколько время опять едеть, опять подъезжает и говорит: «Ну, ты сметаешь?» Я говорю: «Да. Сметаю». – «Ну, сметай чище, чтоб на дороге зерна не было». Ну, это уж мне что ж – я и с землей нагребу. Да, во сколько лет раз зародится – я натаскаю. А мы понемножку водили птицы – нам хватало. И получали. Ну, в общем. А так, чтоб где-нибудь насыпать зерна и привезть, – этого не было. Сам сроду не возьметь, и я. Ну, одинаковые мы. А что дать людям чего. Вот картошка была, лук родится, да ну все. Огород у меня всегда хороший. Ежели кто говорит: «Ты продай…» Хозяин не велит никогда продавать: «Отдай так и все…» Все отдавала так. Это дивно было, вот дивно. И опять у нас есть. Ой, какая-то оказия! Прямо вот, со стороны с моей дивно. А какие они, хуторские, по характеру? Да кто ее знает? Ага. Энто время я вроде еще-то не знала. А тут – вроде не так они песни играли. В Атамановке лучше. Это, скажуть, рогачевцы идуть, играють. Ну, конечно, там их меньше, там какой-нибудь, мож, клуб малый. У нас-то вроде тут повеселей было. По этой жизни-то, по веселью-то. Тут всегда, какой праздник, сюды все съезжаются. Вот на Восьмое марта всегда тут празднуют его и приезжають, и на лошадях приезжають. Но вот ярмарки в Атамановке не были. Нет. Не было у нас. Базар как-то раз был – откель-то приезжали. А так – нет. А что вот на праздник, на Восьмое марта, это вот собираются. Дають нам премию что ль или подарок какой-то – простенку (простыню. – В.В.) кому. И телков давали там, и овцов. Ну, чего было в совхозе. Ну, таким работникам выбирають и дають. То талоны давали. Выигрывали. Я, энтот год что ль, выиграла пододеяльник на рубль – хороший. Один год выиграла одеяла. Лежали у меня шерстяные два. И пододеяльник, и простыни новые. И я посылку скрутила и племяннице в Украйну послала.
Завершающий фрагмент интересен содержащейся в нем пробой обобщения: рассказчица, начав отвечать на мой вопрос о налогах, неосознанно пытается выстроить собственную, незамысловатую, дискурсивно элементарную, выбеленную картинку крестьянских представлений о власти. Эта картинка очень напоминает карандашные детские каракули – в ней заметна и произвольность масштабов, и уравнивающее сочетание основного и побочного, и крупнота ближайших планов («иха» – т. е. хозяйская, но вмиг «осиротевшая», чтобы не платить на нее налога – «овца»), и туманная неразличимость политического горизонта (непонятные сталинские «вреды»). Однако в этом, риторически коряво уложенном мире, понемногу разворачивается дискурс включенного присутствия, дискурс неуклюжего, но прочного захвата базовых обстоятельств бытия. Ситкина говорит дело. Исследователь социально-экономической истории российского крестьянства сможет по достоинству оценить то, как лаконично, в двух-трех деталях передан в рассказе аромат брежневской эпохи с ее удивительной, пуритански-дисциплинированной разудалостью – «все было: и тряпки, и еда, и все..». Кстати, в архиве Шанинского проекта есть запись нарратива сельской женщины из Тамбовской области, – здесь уже не скупо, а буквально в пиршественном размахе воссоздано это время:
«…При Брежневе мы дыхнули. И мяса, не так как сейчас – тарелочка, а чашка! Таз эмалированный, гора! Муж возил директора совхоза – и овцу привезет. И если деньжонок у нас нет, крах – он идет и под отчет выписывает. Директор всегда подпишет на триста-четыреста рублей. Богато мы никогда не жили, но по-человечески хоть поели, поспали. Сталин умер, как мы плакали! Мы думали, что жизнь кончается. Брежнев – вот о ком плакать надо было! Палками колбаса!.. А сейчас дети и вкус ее забыли. А гулянки какие были! Организации гуляли. Выйдешь – отсель гармонь, песняка давят, отседа – тоже гармонь, песняка орут! Контора гуляет, райсоюз гуляет, райисполком гуляет, райком гуляет, да ты чего! Совхоз гуляет! А еще чегой-то его обосрали, Брежнева?! Дедушка Лёнька делал хорошо!» (Покрово-Марфино Тамбовской области. Афонина.)
Несмотря на разницу в степени феноменологической накачанности, эти высказывания двух деревенских женщин сущностно однородны. Они дискурсивно схватывают, заграбастывают мир, в котором пребывают, причем действуют с размашистой небрежностью, не занимаясь разборкой, а принимая этот мир целиком. Историк крестьянства заметит и то, как Ирина Ситкина дискурсивно пригвоздит резкий поворот ее жизни в 1990-х годах – «перемешалось все и готово
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу «Голоса снизу»: дискурсы сельской повседневности - Валерий Георгиевич Виноградский бесплатно.
Похожие на «Голоса снизу»: дискурсы сельской повседневности - Валерий Георгиевич Виноградский книги
- Прощание с коммунизмом. Детская и подростковая литература в современной России (1991–2017) - Келли Херолд - Зарубежная образовательная литература / История
- История России XX – начала XXI веков - Юрий Терещенко - История
- Пространство Большой Евразии XXI века. Интеграционные процессы: институты, направления, вызовы - Ефим Иосифович Пивовар - История / Экономика
- Категории. Об истолковании - Аристотель - Античная литература / Науки: разное
- История России ХХ - начала XXI века - Леонид Милов - История
- Русское дворянство - Борис Иосифович Соловьев - История
- Автор и герой в эстетическом событии - Михаил Михайлович Бахтин - Науки: разное
- Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв. - Сергей Вячеславович Перевезенцев - История / Православие / Религиоведение / Науки: разное
- Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием - Виктор Петрович Крутоус - Культурология / Науки: разное
- История европейской философии: курс лекций - Владимир Файкович Мустафин - Науки: разное