Форма входа
Читем онлайн Община Св. Георгия. Роман-сериал. Второй сезон - Татьяна Юрьевна Соломатина
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Потапова, измождённая женщина, очевидно некогда обладавшая природной канонической красотой, которая сейчас вновь удивительным образом проступила (как такая-то досталась Потапову?!). В её объятиях покоились двое младших детишек. Тощая девчушка трёх лет и рахитичный полуторагодовалый малыш.
На лице мадам впервые за всё то короткое время, что её наблюдал Белозерский, был совершеннейший покой и умиротворение. Детишки так уютно прильнули к вечно кричащей на них маменьке, которую, признаться, прежде побаивались и сторонились. Картина была бы идиллической, кабы не одно но: все трое были окончательно и бесповоротно мертвы. (Вот почему она снова столь красива: она не страдает!) Заколоты. Грязное бельё и ветхая одежонка были залиты кровью. На голом нечистом полу сидела безмятежная мадемуазель Камаргина, измазанная в крови с ног до головы, и преспокойно играла с куклой Верой.
Белозерский замер на мгновение. В голову вдруг пришла картина Ганса Мемлинга[88] «Ад», и пришлось сглотнуть нервный смешок, подступивший от воспоминаний о том, как учитель живописи рассказывал о зловещих образах преисподней. Мемлинг по сравнению с тем, что Саша лицезрел сейчас, казался не слишком остроумной карикатурой из журнала «Гвоздь»[89], три номера которого Концевич подсунул Белозерскому. Не то чтобы подсунул. Жили-то вместе. На кухне оставил, на подоконнике.
Позади Белозерского жался дворник. Александр Николаевич чувствовал ужас, исходивший от крепкого бесстрашного Ильяса. Всё это длилось мгновение. Александр Николаевич тут же бросился к телам: формально-ритуальное действие. Он знал, что они мертвы. Так же, как он знал, что Ильяс в объятиях хтонического страха вовсе не из-за мёртвых. Дворник глаз не мог оторвать от мадемуазель Камаргиной, которую всегда по мере сил опекал. Рядом с ней лежал окровавленный нож. Кровь на лезвии уже засохла.
– Мертвы. Тёплые ещё. Недавно, – отрывисто и тихо констатировал Белозерский. Обернулся к Ильясу. – В участок! В участок беги скорее! Я здесь буду.
Дворник с готовностью закивал. Его послали по делу! По делу! Спустя миг его сапоги загрохотали по чёрной лестнице.
Александр Николаевич обтёр руки, запачканные при осмотре тел, исподволь поглядывая на мадемуазель Камаргину. Присел рядом с ней по-турецки.
– Доброе утро, мадемуазель Камаргина!
– Зовите меня Полиной Андреевной, – со светской прохладцей позволила девочка. Добавила ласковее: – А когда мы наедине, так и Полиной. У нас же дочка!
Улыбнувшись, она протянула Белозерскому запачканную в крови Веру. Он принял куклу, устроил её у себя на колене, взял девочку за маленькие ладошки, перепачканные кровью.
– Полина, посмотрите на меня.
Девочка посмотрела прямо ему в глаза умным взглядом и сказала строго-строго:
– Только Полиной не при всех! Я всё-таки княжна!
– Полина, что произошло? – с напускной беззаботностью спросил Александр Николаевич.
Девочка нахмурилась, сморщила чудесный лобик и затем, просветлев лицом (если уместно так выразиться о лице в брызгах и потёках крови), равнодушно пожала плечиками и сообщила, будто об эдакой безделице, такой себе подражательной женской скороговоркой:
– Ничего необыкновенного, любезный друг! Фрол Никитич пришли много за полночь. Мамочке было плохо, мамочка кричала на Фрол Никитича, сестрица и братец плакали. Мамочка рыдала, сестрица и братец никак не успокаивались. Мамочке только я помощница и друг, сестрица и братец ещё очень малы, об них об самих заботиться следует. «Помоги мне!» – кричала мамочка. У мамочки, как вы знаете, чахотка, у Люсеньки – плохой желудок и рахит. Маленького Мишеньку рвало кровью, у него тоже совсем плохой желудочек и тоже рахит. Он не мог ни ходить, ни говорить. Мамочка кровью кашляет. Мамочка хотела, чтобы всё закончилось. Фрол Никитич тоже рыдал и тоже кричал: «Когда же всё кончится?!» Люсенька просто кричала. Мишенька не мог кричать, он пищал. Тихо-тихо так, знаете, как маленький птенчик, выпавший из гнезда.
Полина замолчала. Белозерскому захотелось прижать её к себе. Добиться слёз, рыданий, истерики. Как-то переключить её, вернуть в мир живых, потому что того цепкого взгляда, обыкновенно характерного для мадемуазель Камаргиной, сейчас не было. Она была словно безупречная кукла, невероятно красивая, с прекрасными глазами, искусно выполненными из опалового стекла.
Но он только вкрадчиво побудил её продолжить рассказ:
– И?
Мадемуазель Камаргина снова повела плечиками и ответила, будто на светском рауте, с лёгким пренебрежением к непонятливому собеседнику:
– И всё закончилось!
Она взяла куклу и принялась её нянчить.
– Наша Вера невероятно быстро растёт. Пора справить ей новый гардероб. Вот и платье запачкала, – Полина продемонстрировала Белозерскому запятнанное кровью платьице куклы. – Мамочка, когда увидала нашу Веру, сказала, что это очень дорогая французская кукла и что я должна держаться того, кто мне её подарил.
– Держись!
Белозерский взял мадемуазель Камаргину на руки, и она крепко-крепко обняла его за шею.
– Маменька и Фрол Никитич поскандалили? Он был пьян и…
Девочка лишь крепче прижалась к нему. Оставлять здесь её было нельзя. Ильяс всё объяснит сыскным, где найти его с девочкой, – проще простого. Со всей очевидностью Полина Камаргина нуждается в медицинской помощи. Как минимум в тёплой воде с мылом и чашке горячего сладкого чаю с лимоном. Потапов был горьким пьяницей, но сколько же надо выпить, чтобы дойти до такого?! Убить собственную жену! Это ещё ладно. Собственных детей! Каким чудом выжила Полина? Почему никто ничего не слышал? А как и что можно расслышать, если пьяные вопли, женские крики, грохот, вой, хохот – постоянная переменная в уравнении этого дома и множества других таких же домов, домиков, лестниц…
Александр Николаевич шёл по улице, не обращая внимания на взгляды прохожих. Собственно, взгляды эти и не несли в себе особого любопытства или обеспокоенности. У всех свои заботы. Если щёгольски одетый молодой человек несёт на руках девчонку, одетую в обноски, измазанные кровью, значит, он имеет на это право. Известное же дело! Сейчас другое важно! «Россия и Парламент… Тут всё сказано. Кровь… О, как нам не хотелось привести на память это страшное слово в эти святые дни открытия нашего парламента – Государственной Думы! Но мы надеемся, что употребляем это слово в последний раз… Отныне в России более не будет проливаться кровь. Конец. Мы этому верим, мы убеждены в том. Наше великое отечество вступило на новый путь… Поэтому ещё раз скажем:
Россия ожидает, что лозунгом каждого станут слова: Я и моё право»[90].
Пока «профессиональные интеллигенты», это лицемерное, фальшивое, истеричное, невоспитанное, ленивое племя, исходили лозунгами, отдельные личности помнили о своих обязанностях и занимались делом[91].
Потапова полицейские взяли в трактире. Несколько завсегдатаев заведения дрыхли за и под столами. За стойкой застыл остекленевший Потапов. Он не скрывался, не бежал. Одежда его была в крови, ладони кое-как перемотаны грязными тряпицами. Перед ним стоял
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Община Св. Георгия. Роман-сериал. Второй сезон - Татьяна Юрьевна Соломатина бесплатно.
Похожие на Община Св. Георгия. Роман-сериал. Второй сезон - Татьяна Юрьевна Соломатина книги
- Сезон соблазна - Тереза Ромейн - Исторические любовные романы
- Мариадон и Македа - Герцель Давыдов - Исторические любовные романы
- Опасные страсти - Кэт Мартин - Исторические любовные романы
- Бурная ночь - Дебора Рэли - Исторические любовные романы
- Однажды в замке - Элоиза Джеймс - Исторические любовные романы
- Влюбленный мятежник - Хизер Грэм - Исторические любовные романы
- Дитя Феникса. Часть 2 - Барбара Эрскин - Исторические любовные романы
- Норильск - Затон - Людмила Сурская - Исторические любовные романы
- Они меня не знают - Анастасия Родунер - Исторические любовные романы / Короткие любовные романы
- Светлый град на холме, или Кузнец - Татьяна Иванько - Историческая проза / Исторические любовные романы / Периодические издания