Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тишина вокруг нас стала почти невыносимой. Даже лес, казалось, затаил дыхание. И в этой тишине я чувствовала, как Падальщики обшаривают пространство вокруг, их присутствие было, как тень на краю зрения — пугающее и неизбежное.
Не думать о страхе? Это было невозможно. Мое сердце билось так громко, что я была уверена — они сейчас услышат его. Казалось, каждый удар отдается эхом в этой вязкой тишине. А в голове звучала лишь одна мысль, как заевшая пластинка: «Не двигайся. Не думай. Не дыши.»
Я пыталась сосредоточиться на чем-то, что могло отвлечь меня от паники: на холоде ее пальцев, цепко сжимающих мою руку, на липком воздухе, обволакивающем нас, как плотная невидимая сеть, на шорохе их шагов. Эти шаги — медленные, неестественные — звучали, как хруст сухих веток под тяжелыми ногами. Но запах гнили, пропитавший воздух, и их изуродованные фигуры были слишком реальны. Слишком близки.
Падальщики продолжали двигаться вперед. Их движения были рваными. Плечи дергались, головы наклонялись под странными углами, а ноги волочились по земле, издавая жуткий, царапающий звук. Но это не делало их менее опасными. Напротив, в их неестественности таилась своя угроза.
Один из них вдруг сделал шаг ближе. Его нога, обнажившая серую, испещренную трещинами кость, неестественно вывернулась, но это не остановило его. Он продолжал двигаться. Я почувствовала, как холод пробежал по моей спине, будто ледяные пальцы провели по коже. Мурашки взбежали от кончиков пальцев до самой макушки, заставив волосы на затылке встать дыбом.
Я крепче зажмурила глаза. В голове было только одно желание — исчезнуть. Раствориться в этой вязкой тьме, стать частью этой липкой, удушающей тишины. Я представляла, что мы стали невидимыми, что нас просто нет. Но даже это не помогало.
Мое дыхание стало почти незаметным, словно я пыталась быть частью воздуха. Каждый вдох был поверхностным, едва ощутимым, чтобы не потревожить эту хрупкую реальность. Но сердце… сердце предавало меня. Каждый его удар гулко отдавался в груди, как гром среди молчаливой ночи. Я боялась, что этот звук прорвется наружу, как стон, как крик.
И вдруг один из них замер. Его голова резко дернулась в сторону, как будто он что-то уловил в воздухе. Я почувствовала, как кровь застыла в моих жилах. Время словно остановилось. Мгновение казалось вечностью. Я замерла, перестала дышать. Я превратилась в камень, в невидимую статую.
Но этого было недостаточно.
Другой Падальщик издал звук. Этот хриплый, протяжный стон прокатился по лесу, как раскат грома, прорезав густую тишину. Он был низким, но каким-то режущим, словно сломанное горло пыталось произнести слово. Этот звук был одновременно рычанием и стоном, и он пробрал меня до костей. Как будто кто-то провел острием ножа по моим нервам. Мурашки побежали по всему телу, а холодный пот проступил на висках.
Они нас услышали.
Эта мысль вспыхнула в голове, как яркая вспышка, и я почувствовала, как паника поднимается внутри меня, как волна, грозящая захлестнуть. Но я сжала зубы, до боли впиваясь ногтями в ладони. Нельзя. Нельзя двигаться. Нельзя шуметь.
Шелли не разжимала своей хватки. Ее пальцы все еще были холодными, но крепкими, как сталь. Этот контакт был единственной нитью, удерживающей меня от падения в бездну ужаса. Но даже она не могла заглушить звук, который я услышала через мгновение.
Шаг.
Один из них сделал шаг в нашу сторону. Его нога с хрустом наступила на ветку, и этот звук разнесся, как выстрел. Они были слишком близко. Слишком реальны.
Он повернул голову в нашу сторону — медленно, почти лениво, но с пугающей точностью, как будто заметил что-то такое, чего мы не могли скрыть. Его пустые, лишенные жизни глаза остановились прямо на нас.
Холод пробежал по моей спине, как ледяной поток, а дыхание стало рваным, будто легкие внезапно отказались работать. Я почувствовала, как Шелли напряглась рядом, ее рука сильнее сжала мою. Ее тело стало твердым, как туго натянутая струна, дрожащей от напряжения и готовой лопнуть в любую секунду.
— Если они нападут, беги, — прошептала она так тихо, что ее голос был едва различим. Но в этих словах звучала такая уверенность, такая стальная твердость, что каждое из них резало меня, как острый осколок стекла. Это был приказ. Не просьба, не совет — приказ, которому невозможно ослушаться. Ее слова звучали, как последний ультиматум, как незримая стена, вдруг выросшая между нами. За ней скрывалась угроза, о которой я даже не могла догадываться.
— Я их задержу.
Мое сердце замерло. Бежать? Оставить ее? Эти мысли не укладывались в моей голове. Они застряли в горле тяжелым комом, который я никак не могла проглотить. Внутри все кипело — возмущение, страх, злость, паника. Эти чувства разрывали меня изнутри, словно кто-то пытался одновременно вырвать мою душу и разум.
Шелли говорила так, будто я была беспомощной. Будто я — ребенок, который не способен защитить даже себя. Если бы она была с нами чаще, если бы видела наши с ребятами злополучные приключения, то знала бы, что решаю всегда я. Что я не маленькая, дрожащая девчонка, какой она, видимо, меня считала. Я та, кто не умеет бросать. Не умеет оставлять. Даже если цена — собственная жизнь. Самое глупое и безрассудное существо — вот кто я.
— Нет, — почти беззвучно сорвалось с моих губ. Это короткое слово прозвучало так тихо, что, казалось, растворилось в воздухе, не достигнув ее ушей. Но она услышала.
Ее голова резко повернулась ко мне. Наши взгляды пересеклись на какую-то долю секунды, но этого мига хватило, чтобы я увидела в ее глазах то, чего не ожидала: удивление, раздражение… и что-то еще. Благодарность? Как будто мой отказ застал ее врасплох. Как будто я нарушила негласный договор, ее тщательно обдуманный план, который, возможно, был для нее единственным выходом.
Но времени на объяснения не было. Мы обе это понимали.
— Ты должна выжить, — сказала она, не оборачиваясь. В ее голосе звучали сталь и усталость, как у человека, который привык принимать неизбежное. — У тебя потомство. Не глупи. Здесь смерть реальна.
Ее слова разрезали меня на части. Они застряли где-то в горле, отравленные страхом. Но я не успела об этом подумать. Все происходило слишком быстро, как будто мир вдруг сорвался с цепи.
Несколько Падальщиков внезапно сорвались с места. Их движения были резкими, рваными, как у сломанных кукол. Это выглядело нелепо, почти карикатурно, но в этом была вся чудовищность. Противоестественность.
И
- Пламя надежды - Павел Дробницкий - Фэнтези
- Весь Герберт Уэллс в одном томе - Герберт Уэллс - Научная Фантастика / Фэнтези
- Призрак нереального (сборник) - Юрий Горюнов - Фэнтези
- Айен - Ася Церн - Прочие приключения / Фэнтези
- Попытка возврата - Владислав Николаевич Конюшевский - Альтернативная история / Боевая фантастика / Попаданцы
- Хороший, Плохой, Сверхъестественный (ЛП) - Грин Саймон - Фэнтези
- Дар Менестреля - Эл Ибнейзер - Фэнтези
- Путешествие на Запад. ТОМ IV - У Чэн-энь - Фэнтези
- Путешествие на Запад. ТОМ III - У Чэн-энь - Фэнтези
- Путешествие на Запад. Том 2 - У Чэн-энь - Фэнтези