Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы с Джоном на скопленные нами деньги уехали через Вирджинию и Теннесси в Новый Орлеан, куда к тому времени переселились тетя Айлин и дядя Алан. Впрочем, до их дома мы так и не добрались – полагаю, это было к лучшему. Вряд ли бы дядя Алан поверил в то, что меня родители отпустили одного в Новый Орлеан. Прямо на привокзальной площади проводилась запись добровольцев. И здесь, в отличие от Эйкена, нам поверили. Более того, нас проэкзаменовали по математике, которая всегда была моим коньком, и определили в Первую батарею Конфедерации под начальством Оливера Джона Семмса, под началом которого я и служил практически всю войну, кроме того времени, когда я был ранен или находился в плену. Я довольно быстро дослужился до лейтенанта, а мой друг Джон был одним из ездовых. Я участвовал как в захвате «Дианы», так и в ее героическом боевом пути. При Байу Теш, прикрывая отход наших соединений, мы попали в плен. Капитану Семмсу и многим другим удалось бежать с корабля, на котором нас везли в плен вверх по Миссисипи. Но нас с Джоном в последний момент схватили. После этого нас сковали цепями, и второй возможности сбежать нам не представилось. Нас отвезли в лагерь для военнопленных под Чикаго, Кэмп-Дуглас. Вы слышали про Андерсонвилль?
– Да, – сказал Сэм, внимательно слушавший мой рассказ, – до меня доходила информация о тех ужасах, которые там творились. Но это же был лагерь для военнопленных янки.
– Да, это так, – ответил я, – и коменданта Андерсонвилля потом судили и повесили за то, что у него погибло около четверти военнопленных. А в Дугласе погибло намного больше. Там людей почти не кормили, мы носили лохмотья, в которые превратилась наша форма, и даже за водой приходилось выстаивать многочасовые очереди. Трупы умерших сваливали в огромные рвы. В лагере постоянно возникали эпидемии тифа и холеры. Зимой же люди гибли от холода – в бараках почти не топили. Охранники время от времени убивали то одного, то другого заключенного – за любое нарушение правил внутреннего распорядка, а иногда и просто так. Некоторые пробовали бежать. Многих убивали при попытке к бегству, а тех, кому все же удавалось вырваться на свободу, с удовольствием выдавали местные янки. А потом охранники, дабы устрашить узников, публично забивали до смерти пойманных беглецов.
Как мы пережили зиму шестьдесят третьего года, я не знаю. Но в марте шестьдесят четвертого, во время очередной эпидемии, тифом заболели и мы с Джоном. Мой друг вскоре умер, а я каким-то чудом сумел выздороветь. И тут мне повезло. Мертвецов больше не сбрасывали в ямы прямо в лагере – больше для этого не было места. И когда умерших от тифа повезли туда, где рядом с озером Мичиган были вырыты новые ямы для трупов, я притворился мертвым и забрался под верхний слой тел. Я был настолько исхудавшим, что когда янки стали сбрасывать мертвых в яму, они приняли меня за покойника. Дождавшись, когда они уедут за следующей партией мертвецов, я, несмотря на слабость, смог выбраться из ямы и отойти от нее достаточно далеко. Тут мне повезло во второй раз. Чуть южнее места захоронения я увидел каноэ с веслом, оставленное кем-то на берегу. Я поплыл вдоль берега озера на юг. Как я смог грести, и откуда у меня взялись для этого силы – я не знаю до сих пор. Наверное, мне просто очень хотелось жить. Я решил во что бы то ни стало выбраться к своим. В нескольких милях к югу я увидел домик, по всей видимости, принадлежавший рыболову. Дверь в него оказалась не заперта, и мне повезло в третий раз – там я нашел удочку, кресало и пару кусков твердого, как камень, заплесневелого хлеба. Хлеб я вымочил в озерной воде, палкой накопал червей и поймал на удочку несколько небольших, но весьма вкусных рыбок. Потом я развел огонь, зажарил их и жадно съел. Я хотел уйти подальше, но сил у меня совершенно не осталось. Я лег на соломенный тюфяк, глаза у меня слиплись, и я провалился в глубокий сон без сноведений.
Проснулся я от того, что мне в ребра уперся твердый и холодный ствол ружья.
– Кто ты такой? – спросил меня бородатый старик в кожаной шляпе, нагнувшийся надо мною.
– Джим Стюарт, сэр, – ответил я.
– Стюарт, говоришь… – переспросил он. – Судя по твоему акценту и твоим лохмотьям, ты бежал из Кэмп-Дугласа?
– Да, сэр, так оно и есть, – признался я.
Старик неожиданно убрал свое ружье.
– Значит, так, парень, – сказал он, – я тебя этим скотам не отдам. Останешься пока здесь. Я принесу еду и новую одежду. Твои лохмотья надо немедленно сжечь – иначе от них точно можно подцепить какую-нибудь заразу. Поживи пока здесь, наберись сил, только будь поосторожнее – по твоему акценту сразу видно, что ты южанин. Потом я помогу тебе добраться до Миссури – ну, а там уж как знаешь…
– А почему вы
- От Петра I до катастрофы 1917 г. - Ключник Роман - Прочее
- #Real-RPG. Интроверт. Том 1 и Том 2 - Shin Stark - Боевая фантастика / LitRPG / Периодические издания
- Толстый лев - Ольга Расколенко - Прочая детская литература / Прочее
- Звездный герб - Принцесса Империи - Мориока Хироюки - Космическая фантастика
- Лабиринты силы (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич - Боевая фантастика
- Берс-2. И один в поле берс - Дмитрий Анатольевич Гришанин - Боевая фантастика / LitRPG / Попаданцы / Периодические издания / Прочий юмор
- Угрюмые твари (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич - Боевая фантастика
- Рождение огня - Сьюзен Коллинз - Боевая фантастика
- Рождение огня - Сьюзен (Сюзанн) Коллинз - Боевая фантастика
- Алукард и Первый Метаморф - Ставр Восточный - Городская фантастика / LitRPG / Попаданцы