Форма входа
Читем онлайн Дневник. Том III. 1865–1877 гг. - Александр Васильевич Никитенко
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
как в умах, так и на деле. Без этого, конечно, все реформы, самые благодетельные, будут строиться на песке. Мы видим это, например, в том, что сделано с земскими учреждениями, да и в том, как произвол в той или другой форме старается подорвать новые судебные уставы. О настоящей конституции, может быть, нам рано еще думать; но если бы верховная власть искренно хотела обуздать произвол, этот глубокий и пагубный источник всякого зла, то она должна бы начать с самой себя.
Это могло бы сделаться без особенной формальности, двумя-тремя мерами. Во-первых, возвращение земским учреждениям самостоятельности, хотя бы то в пределах местного управления, оградив их от бессовестных посягательств администрации и допустив полную гласность и совещаний и действий. Во-вторых, решительным воспрещением министрам входить с своими докладами по вопросам наиболее важным и существенным непосредственно к государю. Надо, чтобы всякий такой доклад, прежде высочайшей резолюции, входил или в Государственный совет, или сенат, которым и следует предоставить полную свободу мнений. При этом необходимо, чтобы при решении уважалось большинство голосов. Государь мог бы исключительно за собой удержать veto, единственным следствием которого было бы, что предлагаемая таким-то министром мера оставалась бы без исполнения. В-третьих, чтобы при решении подобных вопросов в Государственном совете или сенате приглашались туда выборные эксперты с совещательным голосом и с тем, чтобы мнение их, если большинство с ним не согласно, вносилось бы в протокол.
23 апреля 1870 года, четверг
Есть люди, которые удовлетворяются только одним родом жизни — сильными ощущениями и волнениями. Их не может удовлетворить ничто обыкновенное, нормальное, законное. Им нужны поразительные эффекты — не движения, но гимнастические напряженные скачки, разнообразные и новые позы. Эти люди обыкновенно приводят в замешательство и расстраивают всякую среду, где живут. Говорят, это нужно, это оживляет и мешает застою. Да, если это происходит не от личных эгоистических стремлений, не от простой необузданности дикой натуры, иначе это выйдет то же, что «нраву нашему не препятствуй». Закон ограничивает своими предписаниями подобные порывы и увлечения и наказывает виновников их. Целое общество может быть в таком же точно настроении.
Стремление к абсолютной свободе, не ограниченной никакими законами, ни нравственными, ни гражданскими, — ведь это анархия, а анархия то же, что вечная кровавая революция, полная сильных ощущений, но и неизмеримых бед. Нет, говорят, тут кроются существенные, положительные интересы — свобода труда, правильное развитие богатства, участие в мерах народного благосостояния и т. д. Да, об этом действительно думают, и серьезно, некоторые мыслящие и благомыслящие умы, но и те часто погружаются в такие утопии, осуществления которых человечество никогда не в состоянии добиться. Но это только некоторые, большинство же, прикрывшись пышными фразами, желает только половить рыбу в мутной воде, ищет сильных ощущений, а более хладнокровные заботятся о том, чтобы прибрать власть в свои руки. Это те несчастные самолюбия, из которых каждое хочет одного — управлять, властвовать, а не быть управляему, не подчиняться какой бы то ни было власти, хотя бы то была власть закона и всеобщего порядка.
Самое умное, самое злобное и самое несчастное существо на земле без сомнения человек.
Сила, дерзость и хитрость, право, единственные ручательства всякого успеха и самые могучие деятели мира сего. Все прочие, более похвальные качества составляют, кажется, не иное что, как только богатый материал для разговоров людей образованных и для трактатов людей ученых.
Есть божественные вещи — идеи, истины, подобно солнцу и звездам плавающие в далекой атмосфере над человечеством. Изредка они освещают землю и служат людям путеводителями, но чаще они затемняются тучами, беспрерывно образующимися из испарений земли.
7 мая 1870 года, пятница
Образованность, или так называемая цивилизация, смягчает нравы, то есть она множеством выработанных ею впечатлений и понятий, нейтрализирующих друг друга, препятствует одному какому-нибудь из них превратиться в чувство или мысль огромного размера и тяжести. Душа расширяется, становится доступною многим и разнообразным интересам, которые мешают ей, так сказать, окаменеть или заглохнуть в одном каком-нибудь настроении. Но по этой же причине люди становятся морально слабее, им недостает той внутренней сосредоточенности, того единства сил, намерений и действий, которые образуют характер.
10 мая 1870 года, воскресенье
Видеть вещи не значит знать их.
11 мая 1870 года, понедельник
Ведь это грубое и глубокое варварство — не уважать искусства, литературы. Истинная наука всегда была в союзе с искусством, и нередко великие двигатели ее искали в нем опоры для своей деятельности. Главный признак просвещенного народа это то, что он ставит на одну линию науку и искусство. Это два крыла, на которых человечество взлетает на высоту усовершенствований и там парит.
Ученая посредственность есть первый враг таланта.
20 мая 1870 года, среда
Лютый май. Каждый день дождь, часто со снегом, ветер, тепла 2–4R, словом, мерзость, превосходящая даже мерзости петербургского климата.
21 мая 1870 года, четверг
Наше время можно назвать эпохой колебаний.
23 мая 1870 года, суббота
Был очень занят писанием возражений на статью Григорьева о беспорядках, происходивших в С.-П. университете в 1861 году, где упомянуто и мое имя, которое Григорьев обставил неверными данными. Но появившиеся в «Голосе» резкие и правдивые замечания на ту же статью, прямо обличающие автора, меня остановили. Мне показалось уже не великодушным, да и излишним выходить с возражениями: лежачего не бьют. Да притом я питаю глубокое отвращение ко всем этим личным спорам. Статья Григорьева мне повредить не может, а мои возражения, в соединении с замечаниями «Голоса», могли бы сильно насолить ему, изобличив его хотя бы то в преднамеренном искажении фактов. Правда, он этого заслуживает, но роль палача мне чересчур претит.
24 мая 1870 года, воскресенье
Искусство извлекает все лучшие стихии, или высасывает из жизни чистейшие соки, и образует из них новые предметы.
На мануфактурной выставке. Общий вид величествен и изящен. Русская промышленность, кажется, оказала действительно значительные успехи, то есть она доказала, что мы в состоянии делать хорошие вещи. Но что из этого: составляют ли они предмет внешней торговли и всеобщего внутреннего потребления? Ведь в таком только случае промышленность имела бы обогащающую и цивилизующую силу.
Странное и нелепое положение общества: живешь точно в каком-то омуте, в котором ни на что опереться нельзя: на каждом шагу вас встречают обман и мошенничество. Таковы наши нравы. Я уже года два, как отказался иметь в доме слугу мужчину. Можно сказать, что между мужскою прислугою почти повально свирепствуют пьянство и воровство. Между женщинами по крайней мере не так сильно
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дневник. Том III. 1865–1877 гг. - Александр Васильевич Никитенко бесплатно.
Похожие на Дневник. Том III. 1865–1877 гг. - Александр Васильевич Никитенко книги
- Дневник. Том II. 1856–1864 гг. - Александр Васильевич Никитенко - Биографии и Мемуары
- Военный дневник - Франц Гальдер - Биографии и Мемуары
- Записки - Модест Корф - Биографии и Мемуары
- Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 - Анатолий Черняев - Биографии и Мемуары
- Болельщик - Стивен Кинг - Биографии и Мемуары
- На войне под наполеоновским орлом. Дневник (1812–1814) и мемуары (1828–1829) вюртембергского обер-лейтенанта Генриха фон Фосслера - Генрих фон Фосслер - Биографии и Мемуары
- Гражданская война в России: Записки белого партизана - Андрей Шкуро - Биографии и Мемуары
- Записки Видока, начальника Парижской тайной полиции. Том 1 - Эжен-Франсуа Видок - Биографии и Мемуары
- Диссиденты 1956–1990 гг. - Александр Широкорад - Биографии и Мемуары
- Мой театр. По страницам дневника. Книга I - Николай Максимович Цискаридзе - Биографии и Мемуары / Театр