Форма входа
Читем онлайн Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 2. Ольга Константиновна - Татьяна Васильевна Бронзова
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
в первый сезон, привезли и много других постановок.
– Это все происки Юрока! Взял и устроил гастроли Элеоноре Дузе в одно время с нами, – говорил антрепренер Леонидов. – Эта великая старуха играет в огромных залах и делает в день по десять тысяч долларов, в то время как у нас такая сумма выходит лишь за неделю! И все потому, что публика идет толпами к ней, а не к нам!
– И еще к Анне Павловой! Он ведь и ее назло мне привез! И у нее тоже полные залы на несколько тысяч мест! – нервничал Гест. – Да к тому же эта хрупкая как тростинка балерина дает по три спектакля в день! Совершенно непонятно, как она это выдерживает! Но вся русская публика у нее! Нам не достается ничего.
– И американская тоже. Легендарная старушка Дузе и хрупкая Павлова – это к тому же еще и экзотика для американцев, – уверял Леонидов. – А они обожают экзотику! Недаром же любое красочное представление-ревю с песнями, танцами и животными на сцене может идти в течение всего сезона ежедневно и при полных залах.
– Чувствую, Юрок специально мне это устроил, – злобно кусал губы Гест. – Он хочет меня разорить, прочистить, так сказать, себе дорогу на этом поприще, скинув меня в канаву!
И только Станиславский был уверен в том, что американцы потеряли к ним интерес исключительно из-за некоторых актеров, которые стали премьерствовать и «тянуть одеяло на себя», нарушая тем самым ансамблевость, которая, собственно, и отличала Художественный театр от других коллективов.
– Вчера был на «Карамазовых», – высказался он на экстренном заседании дирекции. – С горечью могу сказать, что еле досидел до конца первого акта. Спектакль абсолютно развалился. Каждый сам по себе, а некоторые так и вообще стали себе позволять играть прямо в публику, игнорируя партнера. Актер должен не себя любить в искусстве, а искусство в себе… А что я наблюдал вчера? Мне было стыдно!
– Но согласитесь, Константин Сергеевич, очень трудно играть десять спектаклей одного и того же названия целую неделю подряд, как это принято в Америке, – ответил Подгорный, пытаясь защитить товарищей по цеху. – Это выхолащивает. Они лишь хотят найти какие-то новые краски, чтобы подпитать свои эмоции…
– Это бы их не выхолащивало, если бы они не отвлекались на другое, а были бы сосредоточены на главном, – возразил Станиславский. – Прошу вас, Василий Васильевич, – обратился он к Лужскому как ко второму режиссеру спектакля, – проведите завтра репетицию.
– Все очень устали, – сдержанно ответил Лужский, опустив глаза, так как не привык противоречить тому, кого уважал в театре превыше всего. – Достаточно будет просто поговорить с ними перед спектаклем. И потом… Вот вы ушли, а в конце спектакля публика бисировала…
– Правда-правда! – поддержал Лужского Подгорный. – Кричали «браво» и долго не отпускали актеров со сцены. Цветов много было…
– И все-таки соберите всех завтра к часу дня, – сдержанно проговорил Станиславский, и желваки заходили на его лице, что всегда выражало высшую степень недовольства. – Я сам проведу репетицию.
Но собрать всех не получилось. Тарасова сослалась на то, что в это время у нее уже была назначена встреча и она не могла ее отменить, Леонид Миронович Леонидов не пришел потому, что неважно себя чувствовал и должен был обязательно полежать до спектакля, Качалов опоздал более чем на час, так как задержался на встрече с американскими актерами, которым он с утра давал мастер-класс… Некоторые же из непришедших на репетицию актеров даже и не сочли нужным оправдываться. Не пришли, и всё! Станиславский был так взбешен, что решил по прибытии в Москву вообще распустить труппу и закрыть театр, о чем тем же вечером и написал Немировичу-Данченко. А между тем публика, хоть и заполнила зал всего на две трети, опять принимала спектакль очень хорошо! И опять в конце были овации, цветы, крики «браво» и, конечно же, высшая американская похвала – свист!
Играли-то актеры хорошо, а вот по-человечески за время этой поездки многие из них проявились не с лучшей стороны, и вершиной всего этого безобразия стала немыслимая по своей грубости драка за кулисами между молодыми актерами Добронравовым и Булгаковым после спектакля «На дне». Ужасно, но теперь малейший пустяк вызывал в коллективе скандал, все хотели доказать, что они на что-то «имеют право» больше других, что их постоянно унижают, что к некоторым дирекция благоволит, а к ним нет… Все очень устали друг от друга за эти два года. Многие мечтали уже поскорей вернуться домой, а потому даже обрадовались срыву гастролей в Англии. Но… Как оказалось, и скорое возвращение домой было под вопросом. Театр задолжал Гесту огромную сумму. Еще в Париже перед отъездом в Америку он им одолжил четыре тысячи долларов на билеты и десять тысяч долларов на восстановление потерянных при переездах костюмов. Итого четырнадцать тысяч долларов! А прибыли-то от спектаклей не было!
– Предлагаю всем пайщикам, как наиболее оплачиваемым, отчислять с каждой недельной зарплаты по двадцать пять процентов в счет погашения этой суммы, – предложил заведующий труппой Подгорный на собрании пайщиков совместно с дирекцией театра. – Пока мы не оплатим этот долг Гесту, нас никто из Америки не выпустит.
– Какого черта? – взревел Грибунин. – Я эти гастроли не устраивал, лично ни у кого ничего не занимал, а потому ничего никому платить не собираюсь.
– Я очень прошу всех быть сдержанными в своих высказываниях, – осадил его Станиславский. – Давайте, господа, помнить об этике!
– Довольно нам ваших разговоров об этике, – грубо прервал его Грибунин. – Двадцать шесть лет слушаем: этика, этика… Хватит! Никому ничего платить не буду!
Константин Сергеевич густо покраснел и, ни слова не говоря, совершенно ошарашенный этой тирадой, сел. И никто ничего не сказал. Все молчали, находясь в ступоре от этой чудовищной грубости. Все онемели.
– Повторяю, платить никому ничего не буду. Я играю спектакли и получаю за это МОИ честно заработанные деньги! Никто на них посягать не имеет права! – продолжал Грибунин. – А если это кому-то не нравится, то я хоть завтра сяду на корабль и отправлюсь домой. Хоть завтра!
А ведь у него не было дублера в «Смерти Пазухина», которая должна была идти на третий день по приезде в Чикаго, куда театр уже собрался выехать. Как же так? После этих слов Грибунина воцарилась совсем длинная и тяжелая пауза.
– Ну спасибо, – прервал ее наконец Станиславский.
– Ваше выступление, Владимир Федорович, оскорбительно, – тут же вскочила Ольга Леонардовна. – Оно недостойно актера, служащего в театре с самого его основания. Просто позорное выступление!
– Коли мои слова для вас «позорны», то вам, вероятно, будет удобнее разговаривать без меня, –
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 2. Ольга Константиновна - Татьяна Васильевна Бронзова бесплатно.
Похожие на Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 2. Ольга Константиновна - Татьяна Васильевна Бронзова книги
- Александр Антонов. Страницы биографии. - Самошкин Васильевич - Биографии и Мемуары
- Годы странствий Васильева Анатолия - Наталья Васильевна Исаева - Биографии и Мемуары / Театр
- Споры по существу - Вячеслав Демидов - Биографии и Мемуары
- Дина Верни: История моей жизни, рассказанная Алену Жоберу - Ален Жобер - Биографии и Мемуары
- Время Игоря и Ольги - Владимир Анатольевич Паршин - Историческая проза
- Счастье мне улыбалось - Татьяна Шмыга - Биографии и Мемуары
- Иллюзии без иллюзий - Игорь Кио - Биографии и Мемуары
- 50 знаменитых прорицателей и ясновидящих - Мария Панкова - Биографии и Мемуары
- Флотоводец - Кузнецова Васильевна - Биографии и Мемуары
- Жена художника - Нина Васильевна Медведская - Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн