Форма входа
Читем онлайн Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Бена. Теперь же она смелее высказывала собственные мысли, хотя это и были мысли убежденной фашистки, преклонявшейся перед Муссолини. Надеясь подбодрить своего Бена, она призывала его не «поддаваться англичанам и попам». Потом, как они часто делали, если хотели расслабиться, любовники ставили на граммофон пластинку с классической музыкой, на сей раз это было их любимое произведение – Седьмая симфония Бетховена. Лежа на полу рядом с ней, Муссолини заплакал под звуки музыки. Эта симфония нередко производила на него такое действие. А потом он признался, что его особенно раздражает унизительная зависимость от папы, ведь лишь понтифик сейчас может убедить британцев пощадить Рим и не бомбить его. Клара снова попыталась заставить его встряхнуться и перестать себя жалеть. Она заявила, что он не должен уступать «англо-поповским» силам. Иначе Рим окажется в лапах Ватикана и его «поповской власти»[563].
Папа наверняка удивился бы, узнав, что среди тех, кто 24 декабря включил радио, чтобы послушать его рождественское обращение, был и сам дуче. На Муссолини оно не произвело особого впечатления, что было неудивительно. Повернувшись к Чиано, слушавшему передачу вместе с ним, диктатор изрек: «Наместник Господень, то есть земной представитель властителя Вселенной, никогда не должен высказываться. Он должен оставаться где-то там, наверху, среди облаков. Эта речь полна общих мест, которые с таким же успехом мог бы произнести, скажем, приходской священник из Предаппио[564]»[565].
По обыкновению, папа построил свое выступление так, чтобы и та и другая воюющая сторона могла интерпретировать его слова как высказывание в ее поддержку. Газета Муссолини напечатала краткий, но уважительный пересказ этой речи, особо подчеркнув осуждение «марксистского социализма» и то, что понтифик выступил в защиту частной собственности. Затем следовал набранный жирным шрифтом абзац, где отмечалось: «…Папа заявил, что эта война несет с собой разрушение того социального уклада, который за фальшивой личиной и под маской общепринятых формул прячет свою роковую слабость и безудержное инстинктивное стремление к выгоде и власти»[566].
На 24-й странице текста папской речи есть слова, на которые впоследствии стали ссылаться защитники Пия XII в попытке представить его выступление как громкое осуждение жестокого массового убийства евреев в Европе[567]. Хотя папа не упоминает нацистов и евреев, он все же сокрушается (в пассаже, который скрыт в глубине текста), что «сотни тысяч людей не по своей вине, а исключительно из-за национальной или расовой принадлежности обрекаются на смерть или на последовательное уничтожение». По словам Осборна в отчете по итогам 1942 г., папа, казалось, был «огорчен и удивлен» тем, что эти слова не удовлетворили тех, кто призывал его высказаться. «Хотя это обращение видится мне наиболее эффективным среди недавних публичных высказываний папы, – писал Осборн в Лондон, – оно страдает, как обычно, от чрезмерной пространности… а убедительность его наставлений тонет в потоке красноречия».
Отец Винсент Маккормик, американский иезуит, бывший ректор Папского григорианского университета, живший в двух шагах от Ватикана, выразил свое разочарование папским обращением. Он писал, что оно «слишком, слишком тяжеловесно», что его посыл «выражен невнятно». Титтман, встретившись с понтификом вскоре после этого выступления, обнаружил, что папу задело мнение о недостаточности его слов. Как дипломат сообщил в Вашингтон, Пий XII «"опасается", что сообщения союзников о злодеяниях [нацистов] имеют под собой реальные основания, однако дает понять, что, по его ощущению, они преувеличены в пропагандистских целях»[568].
Через два дня после Рождества на папскую новогоднюю аудиенцию явился польский посол Казимеж Папе. Дипломат снова начал свою беседу с понтификом с рассказов о чудовищных преследованиях, которым немцы подвергают в Польше как евреев, так и католиков. В ответ понтифик повторил свой давний аргумент насчет того, что всякий папский протест против этих зверств сопряжен с риском навлечь новые несчастья на преследуемых. Он добавил, что в своем недавнем рождественском радиообращении уже высказался на сей счет достаточно ясно. Пий XII явно ожидал от польского дипломата одобрения этих высказываний и был недоволен тем, что посол ответил молчанием на его утверждение. После аудиенции Казимеж Папе докладывал своему руководству: «Я совершенно убежден, что он говорил искренне. Теперь папа уверен, что он четко и резко, пусть и в довольно общих выражениях, осудил немецкие преступления в оккупированных странах». Посол добавлял: «В этом-то и коренится проблема… Пий XII… из-за своей чувствительной и деликатной натуры, из-за особенностей своих ученых изысканий и некоторой односторонности своей карьеры – связанной исключительно с дипломатией и далекой от [реальной] жизни – не может говорить иначе и обходит молчанием реалии нашего времени, не сознавая, как мало рядовой католик может понять и запомнить из его сложных и запутанных высказываний, тщательно выверенных, но оторванных от фактов»[569].
В тот же день к папе явился Диего фон Берген, немецкий посол. (Как позже выяснилось, это была его последняя аудиенция у папы.) С тех пор как Гитлер пришел к власти, Берген неустанно стремился наладить отношения между папой и Третьим рейхом, убедить Риббентропа и Гитлера, что улучшение отношений с понтификом – в их интересах. Докладывая в Берлин о папской аудиенции, Берген писал: Пий XII ясно дал понять, что признает «историческое значение той героической борьбы, которую немцы ведут на Востоке, а также опасность большевизма, распространению которого в Европе британцы и американцы не хотят препятствовать». Если во время частной аудиенции папа и произносил резкие слова по поводу злодеяний, совершаемых немцами, то немецкий посол не передал их в Берлин, так как не желал наносить вред и без того шатким отношениям между Ватиканом и своим правительством[570].
Подведем некоторые итоги. Год завершался так: Муссолини занедужил; папе кажется, что на него несправедливо нападают из-за его «молчания»; Ватикан старательно и деловито конструирует героический образ понтифика; ну а несчастья итальянцев все усугубляются. Дефицит продуктов питания, сообщения о военных поражениях, авианалеты на города по всей стране – все это вело к ухудшению настроений в обществе. Ряды рьяных фашистов стремительно сокращались, и, хотя гнев общества долгое время был направлен на окружение дуче, теперь в настроениях все отчетливее проступала новая тенденция. Миф о всеведущем вожде, много лет подпитывавший народный энтузиазм по отношению к режиму, начинал рушиться[571].
Глава 26
Предсказание катастрофы
В начале 1943 г. ситуация на фронтах стала для Муссолини совсем скверной. «Очень тягостный день, – записал Чиано в дневнике в середине января. – В России продолжается отступление, кое-где оно, похоже, превращается в бегство. Пехотные дивизии в Ливии покидают Триполи и отходят на запад, пока арьергард пытается задержать осторожное, но неумолимое наступление Монтгомери. Говорил по телефону с Муссолини. Судя по всему, он подавлен». Три дня спустя Чиано записал: «По мнению дуче, сегодняшняя немецкая военная сводка – худшая с начала войны. Так и есть. Отступление под Сталинградом, отступление почти на всех фронтах, близится падение Триполи»[572].
Хотя Муссолини пребывал в подавленном настроении, со стороны Ватикана особых проблем не было. В начале года Франческо Боргоньини отправил руководству трехлетний отчет о своей работе папским нунцием при итальянском правительстве. Дипломат отмечал, что за это время Муссолини ни разу не принял его (дуче давно решил не встречаться ни с какими послами, кроме немецкого), но его отчет тем не менее выглядел как панегирик фашистской верхушке. Нунций хвастался тем, что «наладил весьма тесные» взаимоотношения с Чиано, оказывавшим особенно большую помощь в борьбе с той проблемой, которую представлял для Ватикана антиклерикал Фариначчи со своей газетой Il Regime Fascista. По словам нунция, министр образования Джузеппе Боттаи был «всегда доброжелателен», как и Гвидо Буффарини, заместитель министра внутренних дел, с которым папский представитель часто встречался для обсуждения вопросов, связанных с расовыми законами. «Министр [юстиции Дино] Гранди также всегда держался очень доброжелательно и открыто признавался, что он – человек верующий». Дипломат добавлял, что Гранди оказался особенно полезным при подавлении попыток добиться законодательного разрешения разводов. У Боргоньини нашлись
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер бесплатно.
Похожие на Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер книги
- Собрание сочинений в 15 томах. Том 14 - Герберт Уэллс - Публицистика
- Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум - Биографии и Мемуары / Публицистика
- ЦАРЬ СЛАВЯН - Глеб Носовский - История
- За Землю Русскую! - Александр Невский - Биографии и Мемуары
- Армия Карла XII. Золотой век шведской армии - Александр Викторович Беспалов - Исторические приключения / История
- Муссолини - Джаспер Ридли - История
- Книга 1. Античность — это Средневековье[Миражи в истории. Троянская война была в XIII веке н.э. Евангельские события XII века н.э. и их отражения в истории XI века] - Анатолий Фоменко - Публицистика
- Стив Джобс. Повелитель гаджетов или iкона общества потребления - Дмитрий Лобанов - Биографии и Мемуары
- На перекрестке веков - Александр Ненашев - Публицистика
- Татаро-монгольское иго. Кто кого завоевывал - Анатолий Фоменко - Публицистика