Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Творческие люди странные, понимаете?
В то время в индустрии было много тех, кто решил, что я сошла с ума. Но на каком-то этапе лучше быть «сумасшедшей» и делать, что хочется, чем быть умницей и выполнять то, что скажут, не имея возможности самовыразиться. В соцсетях мне хотелось показать, что я существую.
Я стала больше смеяться – мне помогал контент комиков, среди которых были Эми Шумер, Кевин Харт, Себастьян Манискалько и Джо Кой. Я уважала их остроумие и сообразительность, то, как они используют язык, чтобы проникнуть в душу и рассмешить человека. Это настоящий дар. Слыша, как они используют свой голос и при этом сохраняют уникальность, я поняла, что тоже так могу – с помощью видео или простых подписей к фоткам. Юмор позволил мне не раствориться в горечи.
Я всегда восхищалась остроумными людьми в индустрии развлечений. Смех – лекарство от всего.
Люди могут от души посмеяться над моими постами потому, что они невинны или необычны. Или потому, что я теперь могу спокойно съязвить о тех, кто причинил мне боль. Возможно, это пробуждение феминизма. Никто не знает, кто же я на самом деле, и это мне на руку!
Сыновья иногда смеются надо мной, а я и не против.
Они всегда помогали изменить мой взгляд на мир. С детства они смотрели на все иначе, а еще они оба супертворческие. Шон Престон – гений в школе, он очень, очень умный. У Джейдена невероятный дар игры на фортепиано – по мне бегают мурашки, когда я его слушаю.
До пандемии мы пару раз в неделю собирались с мальчиками за вкусными ужинами. Они рассказывали мне об удивительных вещах, которые создали, и делились тем, что их волновало.
«Мама, посмотри, какую картину я нарисовал», – сказал бы кто-нибудь из них. Я делилась тем, что на ней видела, а они отвечали: «Да, но если посмотреть на это под другим углом…» В их творчестве мне открывалось гораздо больше. Я люблю их за глубину и характер, за талант и доброту.
Когда мы вступили в новое десятилетие, все снова начало обретать смысл. Затем по всем ударил коронавирус.
За первые месяцы самоизоляции я стала еще большим домоседом, чем раньше. Целыми днями и неделями торчала в своей комнате и умирала от скуки, слушая аудиокниги, глядя в стену или мастеря украшения. Прослушав целую тонну аудиокниг по саморазвитию, я перешла на художественную литературу – на все, что попадалось в разделе «Воображение», особенно на произведения, которые читал актер с британским акцентом.
Служба безопасности, приставленная ко мне отцом, продолжала следить за соблюдением правил. Однажды на пляже я сняла маску. Тут же подбежали агенты и отчитали меня. Мне сделали выговор и заперли дома на несколько недель. Из-за карантина и графика работы Хесама не было рядом.
Мне было настолько одиноко, что я даже стала скучать по своей семье.
Я позвонила маме и сказала: «Я хочу увидеть вас, ребята».
Она ответила: «Мы сейчас ходим по магазинам. Мне надо идти! Я тебе перезвоню».
Но я так и не дождалась их звонка.
В Луизиане правила изоляции были другими, там можно было спокойно перемещаться.
В конце концов я устала ждать, пока они мне позвонят, и поехала в Луизиану, чтобы повидаться. У людей там было столько свободы!
Почему я продолжала с ними общаться? Не могу сказать. Почему мы остаемся в неблагополучных отношениях? Во-первых, я все еще боялась их и хотела радовать. Отец по закону все еще отвечал за мои решения и мою жизнь, о чем он никогда не стеснялся напоминать, хотя я надеялась, что это продлится недолго.
Во время той поездки к семье выяснилось, что, пока я находилась в психиатрической больнице, они выбросили многое из того, что я хранила в доме у мамы. Например, куклы от Madame Alexander, которые я собирала в детстве, и папку с важными для меня стихами – три года моего литературного творчества. Все исчезло.
Когда я увидела пустые полки, мне стало невыносимо грустно. Я вспоминала о страницах, исписанных в слезах. Я никогда не планировала публиковать эти стихи, но они были значимы для меня. А моя семья выбросила их – так же, как и меня.
Я взяла себя в руки и подумала: «Я могу завести новую тетрадь и начать все сначала. Я через многое прошла. Причина, по которой я сегодня жива, в том, что я познала радость».
Пришло время снова отыскать Бога.
Я примирилась со своей семьей – я поняла, что никогда больше не хочу их видеть, и привыкла к этой мысли.
46
Назначенный судом адвокат за тринадцать лет никогда особо мне не помогал, но во время пандемии я задалась вопросом, можно ли все же использовать его в своих интересах. Я говорила с ним два раза в неделю и твердила ему, словно мантру, чтобы мы обдумали все варианты избавления от опекунства. В конце концов он работал на меня или на моего отца и Лу?
Пока он тянул кота за хвост, я подумала: «Похоже, ты не понимаешь, к чему я стремлюсь. Но я сделаю все возможное, чтобы положить этому конец. И могу с уверенностью сказать, что ты в этом деле бесполезен».
Наконец наступил поворотный момент. Назначенный адвокат больше ничего не мог для меня сделать. Я должна была взять дело в свои руки.
Вслух я ничего не говорила, но мысленно молилась, чтобы это закончилось. Я по-настоящему молилась…
* * *
И вот ночью 22 июня 2021 года я позвонила в службу 911 из своего дома в Калифорнии, чтобы сообщить о злоупотреблениях со стороны моего отца во время опеки.
Период моей активной борьбы за прекращение опекунства и его окончания был тяжелым, я все время находилась в подвешенном состоянии. Я не знала, чем все в итоге обернется. Я все еще не имела права отказывать отцу или принимать решения самостоятельно. Мне казалось, что каждый день на очередном стриминговом сервисе обо мне выходит еще один документальный фильм. Тогда я узнала, что моя сестра собирается выпустить книгу.
Я все еще находилась под контролем отца и ничего не могла сказать в свою защиту. Но меня распирало.
Было непросто смотреть документалки о себе. Я знаю, что все, кто принимал
- Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Протокол. Чистосердечное признание гражданки Р. - Ольга Евгеньевна Романова - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Эмир Кустурица. Где мое место в этой истории? Автобиография - Эмир Кустурица - Биографии и Мемуары
- Путь. Автобиография западного йога - Джеймс Дональд Уолтерс - Биографии и Мемуары / Прочая религиозная литература
- Автобиография нейросети - Chat GPT 4 - Биографии и Мемуары / Программирование
- Крестный путь Игоря Талькова - Владимир Тальков - Биографии и Мемуары
- 120 дней Содома - Донасьен Де Сад - Биографии и Мемуары
- Дальняя дорога. Автобиография - Питирим Сорокин - Биографии и Мемуары
- Жить и работать для людей - Владимир Киреев - Биографии и Мемуары
- Книги, годы, жизнь. Автобиография советского читателя - Наталья Юрьевна Русова - Биографии и Мемуары / Языкознание