Форма входа
Читем онлайн Дневник. Том III. 1865–1877 гг. - Александр Васильевич Никитенко
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
иллюминация. Я дошел до Думы. Дальше непроницаемая толпа заградила дорогу. От угла Невского проспекта и Литейной до Думы было расположено четыре оркестра музыки, которые играли не умолкая и чаще всего повторяли «Боже, царя храни». Ночь была лунная, с небольшим ветерком, но вообще благоприятная для торжества. Мы проходили до половины одиннадцатого, все поджидая проезда государя. Однако он не показался на иллюминации.
18 апреля 1866 года, понедельник.
На бале во дворце. Этот раз было огромное стечение гостей. Я встретился со многими знакомыми и говорил с ними, как то: с Карниолин-Пинским, сенатором, Н. А. Милютиным, Войцеховичем, Княжевичами и проч. Из академиков были: Бэр, Буняковский, Гельмерсен и камергер Вельяминов-Зернов. Но любопытнее всего для меня была встреча с графом Толстым, нынешним министром народного просвещения. Меня интересовало, как он обойдется со мной: по-прежнему ли, как добрый приятель, или как министр. На этот раз вышло первое. Он как будто даже мне обрадовался и оказался совершенно таким, каким уже был лет семнадцать в отношении ко мне. С прежним своим добродушием он спросил у меня, нахожу ли я, что он в состоянии поднять новое наложенное на него бремя? Я отвечал на это: «Я думаю, у вас на это хватит ума, характера и выдержки, но нельзя отрицать, что настоящее положение министерства очень серьезное, и выдержат ли ваши физические силы?» Граф никогда не отличался крепким здоровьем. Он просил меня передать ему некоторые мои наблюдения и замечания, если возможно, письменно. Я остался ужинать, Замечательно, что на этот раз трех блюд ужина на многих не хватило, и эти многие сильно на это возроптали.
26 апреля 1866 года, вторник
Вот что передано мне из верного источника. Муравьев просил министра внутренних дел как-нибудь окончить скандальное дело с «Московскими ведомостями». К этому он прибавил, что прекращение этой газеты считает просто невозможным.
Как Валуев извернется в этом действительно скандальном деле? «Московские ведомости» так далеко зашли в своем сопротивлении министерству, что уступить им значит сильно скомпрометировать последнее.
Наблюдение, опыт, собирание материалов, фактов, само собою разумеется, необходимые вещи в науке и составляют ее современное направление и заслугу. Но они же породили и моду между мелочными учеными, которые на основании ее всякий сор, всякие фактические пустяки принимают за материал и с важностью подбирают в свои сокровищницы какой-нибудь кусок мостового булыжника, как будто он был произведением отдаленных геологических переворотов, и так далее.
Какую важность и какое значение для науки и жизни могут иметь иные из наших педантских академических занятий — болтовня о вариантах какого-нибудь пролога XV или XVI века, о большом или малом юсе и другие мельчайшие и исключительные изыскания о вещах, не входивших в национальную жизнь, не действовавших ничем на национальный дух и не содействовавших нимало умственному успеху? Это просто куски валяющейся в веках глины или камней, из которых ничего не было построено. Иное дело, когда бы это была народная песнь или народное сказание, которыми некогда возбуждалось и воодушевлялось народное чувство. Да беда в том, что их мало, а что и было, то уже известно. Впрочем, я готов допустить необходимость и всех этих мелочей в общей экономии науки, но мне невыносимо, когда эти мелочи провозглашаются ее главным и единственным достоянием и ими стараются задушить смысл и идею более крупных явлений.
Вечером, часов в девять, Ф. В. Чижов дал знать мне, что он болен. Я тотчас отправился к нему, но нашел его хотя в постели, но вовсе не опасно больным. Он как-то зашиб ногу, и ему придется несколько дней пролежать.
27 апреля 1866 года, среда
Наши демагоги большею частью космополиты. Они затевают всякие смуты в России не для России, а во имя всемирной социалистической революции. Конечно, из этого надобно исключить «Московские ведомости», но они, в свою очередь и с своей стороны, грешат чересчур возвышенным диапазоном, чем тоже подают повод к неурядицам.
30 апреля 1866 года, суббота
В заседании Академии наук. Вот что дело, так дело! Срезневский занимается составлением словаря русско-славянского языка по древним памятникам и сегодня представил отделению начатки своего труда. Это будет действительно полезная вещь. Срезневский занимается этим делом добросовестно и умно уже лет двадцать, по его словам. Познания его тут несомненны и обширны.
Лавров окончательно арестован. Говорят, из Москвы привезена еще серия нигилистов для допроса.
В Бисмарка стреляли в Берлине, но не попали; а сегодня между тем разнесся слух, что он убит. Убийцею называют некоего Вульфа. Ныне, кажется, вошло в обычай убивать тех, чьи меры или идеи не нравятся известным партиям. Нечего сказать, простое и убедительное средство! Надо, чтобы общества были глубоко деморализованы, если каждый считает себя вправе произвольно распоряжаться их судьбами и для того пускать в ход пули, яд и нож.
1 мая 1866 года, воскресенье
Boт первый прелестнейший, истинно весенний день.
2 мая 1866 года, понедельник
Ночь без толчков. Уж не аконит ли это действует, которого я принимаю по две капли на ночь? Слухи о смерти Бисмарка не оправдались.
3 мая 1866 года, вторник
Сильнейшие толчки в оба виска. В голове всю ночь страшная сумятица. Вот тебе и аконит!
6 мая 1866 года, пятница
Вечером, между прочим, был у меня Н. И. Соловьев, автор статей против нигилизма в «Отечественных записках». Я теперь только узнал от него, что это его брат — герой отвратительной нигилистической истории, случившейся месяцев восемь тому назад. Он хотел убить свою жену, а когда та от него ушла, он пришел с ней мириться и откусил ей нос. У сегодня бывшего у меня Соловьева два брата — оба отчаянные нигилисты, с которыми он поэтому находится в сильнейшей вражде.
Чудные, говорят, вещи открывает следствие по делу о покушении на жизнь государя. В этом ужасном деле открыты еще три или четыре соучастника. В своих показаниях они говорят, что действовали в видах правительства. Правительство явно показывало расположение к демократии и стремление подавить, ослабить или даже уничтожить дворянство. Но глупый и необразованный народ не понимал того, что для него хотели сделать, и тогда положено было убить лицо, которое одно могло сдерживать народ, который уже нетрудно будет после того поднять на дворянство, или, лучше сказать, на весь образованный класс. Муравьев поэтому требовал экстренного собрания Совета министров, которое на днях и состоялось. Была, говорят, как бы сделана ревизия правительственных лиц, которые демократизировали народ или держатся этой системы, вследствие чего фонды, например Милютина (Николая), говорят, сильно упали. Учрежден комитет для
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дневник. Том III. 1865–1877 гг. - Александр Васильевич Никитенко бесплатно.
Похожие на Дневник. Том III. 1865–1877 гг. - Александр Васильевич Никитенко книги
- Дневник. Том II. 1856–1864 гг. - Александр Васильевич Никитенко - Биографии и Мемуары
- Военный дневник - Франц Гальдер - Биографии и Мемуары
- Записки - Модест Корф - Биографии и Мемуары
- Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 - Анатолий Черняев - Биографии и Мемуары
- Болельщик - Стивен Кинг - Биографии и Мемуары
- На войне под наполеоновским орлом. Дневник (1812–1814) и мемуары (1828–1829) вюртембергского обер-лейтенанта Генриха фон Фосслера - Генрих фон Фосслер - Биографии и Мемуары
- Гражданская война в России: Записки белого партизана - Андрей Шкуро - Биографии и Мемуары
- Записки Видока, начальника Парижской тайной полиции. Том 1 - Эжен-Франсуа Видок - Биографии и Мемуары
- Диссиденты 1956–1990 гг. - Александр Широкорад - Биографии и Мемуары
- Мой театр. По страницам дневника. Книга I - Николай Максимович Цискаридзе - Биографии и Мемуары / Театр