Форма входа
Читем онлайн Записки на память. Дневники. 1918-1987 - Евгений Александрович Мравинский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
8 утра не спал.
Завтрак: лососина свежепросольная; 6 кусков колбасы; рисовая каша; кофе (масло).
Кружок вдоль оград и на «вершок» — в снежок, к сорокам. Хорошо кругом — покойно, чисто, тихо. Чтение. В 1 час дня к докторше с локтем. Там же кварц и укол.
Немного на скамейке. Кристаллы тихих крупных снежинок.
Обед: бульон с рисом; жареный цыпленок; желтый кисель.
Чтение. Закончил — «Тайная война против Советской России». Начал «Тайная война против Америки» (Сайрес и Кан). 5.30 — полдник: чай и булочка. Звонок Вербицкого (!?) и разговор с Пономаревым («события» в Москве. Мурадели).
8.15 — ужин: голубцы; творог со сметаной; чай.
Кинофильм «Депутат Балтики». Кино — несомненное искусство, вернее, может быть таковым при известных условиях. Второй вечер я сердечно взволнован им. Особенно сегодня и помимо личных ассоциаций. Как женщина оттеняет неповторимую ценность и многогранность человеческого пути! (Жена Полежаева, жена Мичурина… Правду сердца?)
Две беседы с лохматым Иваном Ивановичем.
Простокваша.
9 января.
9.30 проснулся от чьих-то шагов и с песком в глазах.
Завтрак: 2 яйца всмятку; манная каша с маслом; большой кусок сырковой массы с изюмом; кофе.
Сладкая дрема и сон до 1.10. Процедуры: укол и «воротник». Тихонько на озеро. Немного на скамейке: дятел на верхушке ясеня, стучит, из развилки поел снега, перелетел вверх, на сосну, сел — крякнул; мелкие нежные комочки пушистого снега слетели от него наискось и на меня. Улетел ныряя.
Обед: протертый суп с гренками; жареная осетрина; 3 яблока; чай.
С обеда, как вчера, в воротца и направо к «лесу». Немного на пеньке: сороки. О невозможности представить бесконечность мира, но невозможно себе представить его также конечным (!!). Сознание мыслит, видимо, только цепью сопряженностей, «продолжений» — отрезками (?). Сереют сумерки. Непрестанное ощущение Лютика. Дома — дочитал «Тайная война против Америки». Приходила докторша. Полдник — чай с ватрушкой. Дома начал продолжение листков «Vita» и переписал одну страницу репетиций (сводных материалов) за сезон 1944–1945.
Ужин: бефстроганов; кисель с разведенным сгущен, молоком; кусок шоколада.
Кино — «Возвращение» (Симонов). В столовой — «пачка» секретарей; ушел с очередной волной грусти домой. По дороге — телефон; Лютика нет дома.
Сыплет мелкий, тихий снежок. Вспомнил, как часто видел его у лампочки на Театральной площади, когда ночью возвращался и ждал, чтоб Илларион открыл ворота. Возвращался из студии, от Марианны, еще и еще… С людьми — а как в пустыне… Пошел перекинулся парой слов с дежурной Анной Андреевной… Начал Лескова «Некуда».
10 января.
Завтрак: пара яиц; «ветчинная» колбаса; манная каша; кофе.
10.30–12.30 занятия («потихоньку»): 1-я ч. Второй Брамса, немного 2-й ч. Процедуры: укол и кварц. <…> Дома — чтение. На столе записка: «Не приедет никто». До обеда кружок. Ветер. Промеж деревьев облаками снежная пыль… как метель.
Обед: суп («всякий»); жар. курица; компот.
Дома — латка сметаны на столе. Какая-то вялость, хочется лечь. Поспал часок. До ужина дописал сводку репетиций за 1944–1945 гг. Попутно читал тогдашние записи: есть все же небезынтересные. Немного почитал. Посмотрел план Филармонии: Лютик сегодня на концерте Зандерлинга.
Ужин: «холодец»; пончики; чай (полдник пропустил).
Кино «Александр Пархоменко» — «тот» фильм… Долго ждали начала сеанса; все развлекались: стук киев, трескотня домино, визг радиолы и «грудные ноты» мощей Вертинского. Догадка о «поющем нутре», оно есть у каждого! — что-то вроде этого, по-видимому. <…> Вышел домой — пусто и обыденно…
11 января.
Воскресенье. Все позже и позже засыпаю: вчера в три. Просыпаюсь не позже 9.30 — мало сна. Бритье.
Завтрак: блины со сметаной; 2 яйца; кофе.
11.10–12.50 занимался: еще раз 1 и 2-я ч. Брамса, тщательно 3-я ч., немного 4-я ч. <…> Приезд Лютика со Щукаревым; стоят в вестибюле. Часок у меня: о концерте Курта; о Москве, Тишкиных глазках (котенка); вместе восстановили кое-что из «Vita». Л.: «слишком тихий», «поскуливаешь». Я: «помалкиваю». Отъезд. Покачивающийся, скрывшийся за снежным поворотом [служебный] «зис». Вокруг чистота сугробов и ясная озаренность верхушек оснеженных сосен и прутистых перелесков вдали. <…>
Забыл записать обед: суп с осетриной; рубленый шницель; яблоки.
Появление Анны Андреевны с чаем, вином (!) и банками. Капельку подремал, затем читал.
Ужин: ветчина с пюре; рис с «персиками»; чай с шоколадом.
Кино: «Нахимовцы» и «Белый клык». Ожидание от последнего никак не оправдались: очень плохая картина и идиотская (иначе не скажешь) музыка: взлетела птичка — в музыке «фр-р-р-р-р», упал камень — в музыке «бум-м», набегают волки — в музыке назойливый, трагический органный пункт и «нарастание», на экране весна — в музыке перебор мажорных трезвучий и т.д. Причем ни единой живой темы или чего-либо вообще: облика Белого клыка — каков он в книге — нет совсем. Просто очень хорошая и умная овчарка. Хороши только отдельные кадры природы: великолепные соболята, компания енотов, лани и волчата с волчицей. Что до соболят, то вот уж пуговки, так пуговки!! Улыбался до слез и ощущал Лютика… Звонил домой — никто не подошел. Перед сном еще заходила Анна Андреевна, заставила выпить чай (взял до этого у нее Luminal), побеседовали об «анатомичке»; немного почитал и благополучно уснул. Сон: дирижирование «Руслана» и будничное отношение к этому окружающих.
12 января.
Понедельник. Встал в 10 час.
Завтрак: колбаса, масло; 2 яйца; творожники, какао.
Занятия 11.10–1.40: финал Второй Брамса и бегло слабые места по всей симфонии. Опять цикл неудовлетворенности, мысли о готовности и стопроцентном знании вещи, о природе и признаках этого знания (Штидри: наизусть и гармонию») и о возможностях моих «знать» вещь. Судя [по всему], настоящее знание мне недоступно, а если и доступно, то через такую затрату, что игра не стоит свеч. Тема о знании вещи непосредственно ассоциируется с темой, именуемой Чулаки как «умение слышать tutti [все]» у композитора, что бесспорно относится и к дирижеру. Тема, о которой я размышлял нынче, в первой половине года, может быть названа: об умении (или способности) слышать необходимость в произведении (вернее в партитуре) и, увы… уметь это конкретно изобразить либо на инструменте, либо на бумаге…
Процедуры: кварц, укол. Немного на скамейке у столовой.
Обед: куриный суп; вареная осетрина; клюквенный кисель.
Дома — запись до сих пор. 4–5 час., не зажигая огня, в сумерках дрема в кресле. С 5 до 9.15 читал и начал «осваивать» сводные и дирижерские материалы по давним годам; как всегда — осадок, в самом деле, если сама «деятельность» в основном рисуется как бессмыслица, то приведение в порядок архивов ее тем более ощущается как квинтэссенция тщеты.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Записки на память. Дневники. 1918-1987 - Евгений Александрович Мравинский бесплатно.
Похожие на Записки на память. Дневники. 1918-1987 - Евгений Александрович Мравинский книги
- Незавещанное наследство. Пастернак, Мравинский, Ефремов и другие - Надежда Кожевникова - Биографии и Мемуары
- Том 3. Письма и дневники - Иван Киреевский - Биографии и Мемуары
- Том 4. Материалы к биографиям. Восприятие и оценка личности и творчества - Т. Толычова - Биографии и Мемуары
- Неокончательная история. Современное российское искусство - Коллектив авторов -- Искусство - Искусство и Дизайн / Прочее / Критика
- Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Николай Японский - Биографии и Мемуары
- Слова без музыки. Воспоминания - Филип Гласс - Биографии и Мемуары / Кино / Музыка, музыканты
- Архип Куинджи - Виталий Манин - Искусство и Дизайн
- Дневники и письма комсомольцев - Катаева М. Л. Составитель - Биографии и Мемуары
- Дневники 1919-1920 годов - Аркадий Столыпин - Биографии и Мемуары
- Художник. Как живут, мыслят и работают творческие люди - Натали Ратковски - Искусство и Дизайн / Публицистика / Самосовершенствование