Форма входа
Читем онлайн Легенда о сепаратном мире. Канун революции - Сергей Петрович Мельгунов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
2. Заговорщики 24 февраля
Вернемся к основной нашей теме. В обстановке, сопровождавшей открытие Думы 15 февраля, очевидно, не было надобности форсировать дело с проектом манифеста, составленного «на всякий случай». Мало того, «стороною» до сведения Родзянко дошло известие совершенно невероятное. Председатель Думы узнал – он не говорит откуда, – что «Государь созывал некоторых министров во главе с Голицыным и пожелал обсудить вопрос об ответственном министерстве. Совещание это закончилось решением Государя явиться на следующий день в Думу и объявить о своей воле – о даровании ответственного министерства. Кн. Голицын был очень доволен и радостный вернулся домой. Вечером его вновь потребовали во дворец, и Царь сообщил ему, что он уезжает в ставку. – “Как же, В. В., – изумился Голицын, – ответственное министерство?.. Ведь Вы хотели завтра быть в Думе”. – “Да… но я изменил свое решение. Я сегодня же вечером еду в Ставку…”»
Сообщение действительно невероятное – ничего подобного Родзянко не рассказывал в своих показаниях. Едва ли мог о таком «решении» умолчать в Чр. Сл. Ком. и Голицын. Но слух сам по себе показателен, равно как и факт отъезда Царя в Ставку. Очевидно, страна вовсе еще не была на грани осуществления «государственного переворота», задуманного реставраторами прошлого. Не следует ли поэтому повествование о собрании «заговорщиков» 24 февраля на квартире шталм. Бурдукова отнести к категории фактов, которые характеризуются поговоркой: гора родила мышь. Одному из очередных обедов у Бурдукова, носивших скорее характер салонных политических бесед, – обеду, по случайной причине отмеченному в письме А. Ф. (она всегда сообщала мужу попутно мелочи о близких людях – сообщение об обиде следовало за напоминанием, чтобы Царь не забыл о кресте Саблину), придали значение, которое он в ходе событий не имел. «Обеды» у Бурдукова вообще не носили характера слишком интимного. Раз попавший туда жандармский ген. Комиссаров встретил и своего шефа Белецкого, и ген.-лейт. Ушакова, и ген.-лейт. Чеховича, и экономиста проф. Мигулина. Это было место, где Протопопов знакомился с интересными для него в данный момент людьми из правых кругов: так, по словам Белецкого, новый министр вн. д. у Бурдукова познакомился с Римским-Корсаковым и Булацеллем. Сам хозяин, состоявший при Протопопове в роли своего рода письмовника по составлению посланий высочайшим особам, вхожий к Вырубовой, вовсе не принадлежал к числу лиц, близких к «Царскому». Одно отражение блеска былого влияния редактора «Гражданина» не придавало авторитета посреднику, выбранному для выполнения секретной миссии передачи какого-то «окончательного решения» в связи с конкретными переговорами о сепаратном мире592. Вероятно ли, чтобы в такой момент А. Ф. просила Царя: «Вернись домой дней через десять»?
Но допустим, что 24 февраля и в последующие дни действительно происходило важное совещание между указанными в письме А. Ф. лицами и их другими соратниками. Мы можем делать только предположения. И не будет ли более правдоподобной, чем фантастическая версия о сепаратном мире, несколько иная догадка, связанная с проектом манифеста, составленного Н. Маклаковым. Царь уехал накануне того дня, как в Петербурге начались волнения на улицах. На основании «неофициального» сообщения А. Ф. определила характер волнений словами: «бедняки брали приступом булочные». На другой день, прочтя письмо «Калинина», которое она переслала Царю в Ставку, А. Ф. уже несколько по-иному оценивала беспорядки: «Это – хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба, – просто для того, чтобы создать возбуждение, – и рабочие, которые мешают другим работать. Если бы погода была очень холодна, они все, вероятно, сидели бы по домам. Но это все пройдет и успокоится, если только Дума будет хорошо вести себя»593. На интимном обеде у Бурдукова «заговорщики» или просто единомышленники могли констатировать рост уличного движения, достигшего грозных уже размеров к 26-му, когда Бурдуков должен был появиться на приеме у Императрицы. Уличные беспорядки в связи со «словами», которые все-таки были произнесены в Думе, могли возбудить опасения. «Где правительство? Что оно делает? Дел нет – слова одни. Надежд не оправдываете. Почему не просите у Царя увольнения, если чувствуете себя неспособными справиться с развалом и мятежом», – телеграфировал непосредственно Протопопову от имени «Комитета астраханской народной монархической партии» неугомонный Тиханович. Во всем объеме вставала теза Н. Маклакова: то, что делает правительство, – это «походка пьяного от стены к стене». Надо решиться. Надо побудить Царя принять решение – Думу распустить и реализовать проект «Манифеста» 10 февраля. Не для воздействия ли в этом направлении на А. Ф. и отправлялся Бурдуков 26-го февраля? Новое лицо могло бы подтвердить уже известную верховной власти аргументацию Н. Маклакова, отстоявшую на огромную дистанцию от той, как значится в записи Гиппиус 23 февраля, «кадетской версии о провокации голодных бунтов для оправдания желанного правительству сепаратного мира». «Вот глупые и смешные выверты», – занесла тогда писательница в свой дневник.
На этом мы можем закончить. Дальнейшее вводит нас в революционные дни, в область той легенды, которая будет нами рассмотрена в главе «Последние советы Императрицы» («Мартовские дни 17-го года»). Революция смела все эти проекты – существовавшие или воображаемые. Жизнь по-своему разрешила проблему, которая была поставлена перед страной роковой политикой власти и которую не смогла разрешить в пределах своих чаяний оппозиционная общественность.
Заключение
Вероятно, далеко не все согласятся с толкованием, данным в нашем описании, отдельных эпизодов и характеристикой психологических мотивов действий исторического персонала. Но одно как бы вне сомнения: с легендой о сепаратном мире, порожденной общественной возбужденностью военного времени и поддержанной тенденциозной обличительной историографией, поскольку речь идет о верховной власти, раз навсегда должно быть покончено. Оклеветанная тень погибшей Императрицы требует исторической правды. А. Ф. хотела быть добрым ангелом-хранителем монархии и сделалась ее злым гением. Это факт, который отрицать нельзя, но в тяжелую годину испытаний и она, и сам Царь Николай II с непреклонной волей шли по пути достижения достойного для страны окончания войны. В этом отношении они были почти фанатично последовательны, и в их кругозоре не мелькала даже мысль о возможности условий, при которых нарушение чести могло быть оправдано событиями. Не только мерзкое обвинение в «измене», с негодованием отвергаемое Родзянко в воспоминаниях, – но даже его предположение, что «может быть, А. Ф. полагала, что сепаратный мир более выгоден России», должно быть категорически отброшено. «Бацилла мира» их не коснулась594.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Легенда о сепаратном мире. Канун революции - Сергей Петрович Мельгунов бесплатно.
Похожие на Легенда о сепаратном мире. Канун революции - Сергей Петрович Мельгунов книги
- Судьба императора Николая II после отречения. Историко-критические очерки - Сергей Петрович Мельгунов - Биографии и Мемуары / История
- Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне - Анатолий Уткин - История
- Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала - Петр Румянцев-Задунайский - Биографии и Мемуары
- Смуты и институты - Егор Гайдар - Биографии и Мемуары
- «Уходили мы из Крыма…» «Двадцатый год – прощай Россия!» - Владимир Васильевич Золотых - Исторические приключения / История / Публицистика
- Золотой немецкий ключ большевиков - Мельгунов Сергей Петрович - История
- Император Николай II. Жизнь, Любовь, Бессмертие - Сергей Плеханов - Биографии и Мемуары
- Александр I. Сфинкс на троне - Сергей Мельгунов - Биографии и Мемуары
- Робеспьер - Анатолий Левандовский - Биографии и Мемуары
- Очерки русской смуты. Вооруженные силы Юга России. Январь 1919 г. – март 1920 г. - Антон Деникин - История