Форма входа
Читем онлайн Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы) - Иван Майский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Из множества разговоров, которые за два с половиной года я имел с Негрином, мне хочется здесь вспомнить один, особенно ярко закрепившийся в моем сознании.
Он происходил в июле 1940 г. вскоре после прибытия Негрина в Англию. Франция только что пала. Все были чрезвычайно взволнованы этим, и многие, очень многие задавали себе вопрос: как и почему это произошло? Я задал тот же вопрос Негрину. Вот что он мне отвечал:
— Я совершенно убежден, что основная причина поражения Франции не военная (хотя недостаток танков и авиации, конечно, сыграл свою роль), а внутриполитическая. Кого мог увлечь лозунг «защиты демократии» Даладье, Лаваля, Фландена, особенно когда все эти герои сразу же повели бешеную кампанию против коммунистов и всех вообще «левых»?
— Ну, а социалисты? Каковы были их позиции — прервал я Негрина.
— Роль социалистов была просто гибельна! — возмущенно воскликнул Негрин. — Крыло, возглавляемое Полем Фором (около трети всей партии), стало прямо сбиваться на фашизм. Крыло, возглавляемое Блюмом (до 40% партии), несмотря на все свои попытки отмежеваться от Фора, в сущности мало чем от него отличалось: главным занятием Блюма была борьба против коммунистов. Из всех социалистов только Жиромский и (позднее) Ориоль являлись противниками коммунистоедства. Пьер Кот (радикал) тоже был противником преследований коммунистов. В итоге социалисты пошли за Даладье, а в рабочих массах наблюдались разброд и смятение… В такой обстановке оперировали «200 семейств», которые больше всего мечтали о соглашении с Гитлером и о развязывании войны между Германией и СССР. Особенно старались они в период советско-финской войны. Советское правительство поступило очень мудро, вовремя заключив мир. Продлись война еще 1–2 месяца, и я не был бы удивлен, если бы Даладье помирился с Гитлером.
— А что вы скажете о французском генералитете? — вновь прервал я Негрина.
— Могу сказать одно. Французские генералы абсолютно бездарны и были полностью загипнотизированы «линией Мажино». Вдобавок они вообще не хотели драться. После прорыва под Седаном среди армейской верхушки началась паника. Гамелен и К° поняли, что Францию может спасти только народная война, но этого как раз генералы боялись больше всего. Все они духовно с фашистами. Я сам на каждом шагу наблюдал, как на протяжении всей войны французские офицеры читали такие органы, как «Гренгуар», «Же сюи парту», и другую реакционную нечисть, издающуюся на немецкие деньги. Как характерно, что Петэн, французский посол в Мадриде, в течение всей войны поддерживал самые дружеские отношения с германским послом в Испании!.. Когда французский генералитет оказался поставленным перед выбором: капитуляция или народная война, — он выбрал капитуляцию. Париж был сдан не по военным соображениям, а просто сотому, что «200 семейств» боялись, как бы там не возникла новая Коммуна.
Слова Негрина тогда мне многое объяснили. Вся информация последующих лет их полностью подтвердила.
В ожидании германского вторжения
Мысль о германском вторжении на Британские острова или по крайней мере о серьезной попытке такого вторжения после падения Франции пронизывала всю атмосферу Англии и, как ядовитая примесь, окрашивала все чувства и действия населения. Черчилль в своих военных мемуарах несколько приглушает этот момент. Он старается показать, что Гитлер никогда не имел шансов для успешного проведения операции «Морской лев» (кодовое наименование операции вторжения в Великобританию) и что будто бы руководящие круги Англии уже летом 1940 г. были в этом вполне уверены. Мне думается, что Черчилль здесь впадает в ошибку, свойственную многим мемуаристам, — задним числом показывать себя и своих ближайших коллег умнее, чем они была в момент самого свершения событий. Фактически дело обстояло несколько иначе.
Об этом свидетельствовали многие факты.
Прежде всего об этом свидетельствовала та острая борьба вокруг французского флота, о которой я рассказывал выше. Чрезвычайно показателен был и мой разговор с Черчиллем 3 июля 1940 г., происходивший в его официальной резиденции на Даунингстрит, 10. Премьер был жизнерадостен и энергичен, выглядел очень бодро и свежо. Мне показалось, что он находится в каком-то приподнятом настроении. Только на следующий день я понял, чем это объяснялось.
Разговор наш был краток, но чрезвычайно многозначителен, Я спросил Черчилля, как он представляет себе дальнейшую судьбу французского военно-морского флота. Сидя лицом к лицу с премьером, я еще не знал, что как раз в этот самый день, 3 июля, решается судьба французских морских сил. Для меня была ясна огромная важность их судьбы и истому мне хотелось услышать, что думает по данному поводу столь авторитетный человек, как премьер-министр. Черчилль затянулся сигарой, которая, как всегда, была у него в зубах, и, блеснув лукаво глазами из-за облака синеватого дыма, ответил казенно-бюрократической фразой, которую я хорошо знал из моей переписки с Форин оффис:
— This question is receiving attention (этому вопросу уделяется внимание).
Как раз в тот момент залпы британских военных судов гремели в Оране.
Потом я продолжал:
— Могу ли я спросить, в чем состоит сейчас, после падения Франции, ваша генеральная стратегия?
Черчилль еще раз затянулся сигарой и с усмешкой ответил:
— Моя генеральная стратегия сейчас состоит в том, чтобы выжить ближайшие три месяца.
Понять это надо было так: Черчилль опасается германского вторжения на Британские острова, но с конца сентября, т.е. прежде осеннего равноденствия, примерно через три месяца, в Ла-Манше начинаются бури, и тогда высадка вражеской армии на английский берег становится невозможной.
12 июля я заехал к Идену, который в то время был военным министром. После краткого обмена мнениями о создавшейся ситуации Иден сказал:
— Сразу после Дюнкерка положение было ужасное: триста с лишним тысяч людей, вывезенных из Франции, представляли собой просто толпу патриотически настроенных, но совершенно дезорганизованных и невооруженных парней… Теперь стало немного легче: появились дивизии, имеется кое-какое оружие, но все-таки обстановка исключительно трудная. Ждем вторжения… Конечно, будем драться до последнего… Вот если бы у нас было больше вооружения! А его так мало!..
— Но разве нет возможности увеличить количество вооружения? — спросил я. — У вас самих имеется большая военная промышленность, из США можно немало получить…
— Принимаем меры! Самые энергичные меры! — воскликнул Иден. — Но все это требует времени, а даст ли его нам Гитлер?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы) - Иван Майский бесплатно.
Похожие на Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы) - Иван Майский книги
- За Землю Русскую! - Александр Невский - Биографии и Мемуары
- Посол Третьего рейха. Воспоминания немецкого дипломата. 1932-1945 - Эрнст фон Вайцзеккер - Биографии и Мемуары
- Годы и войны - Александр Горбатов - Биографии и Мемуары
- Сравнительные жизнеописания - "Плутарх" - Биографии и Мемуары
- Цари-полководцы. Иван III, Иван IV Грозный, Алексей Михайлович Тишайший, Петр I - Михаил Мягков - Биографии и Мемуары
- Где вера и любовь не продаются. Мемуары генерала Беляева - Иван Беляев - Биографии и Мемуары
- Неизвестная грань творчества Михаила Круга - Леонид Ефремов - Биографии и Мемуары
- Неизвестная грань творчества Михаила Круга - Леонид Ефремов - Биографии и Мемуары
- Мемуары и рассказы - Лина Войтоловская - Биографии и Мемуары
- Рейх. Воспоминания о немецком плене, 1942–1945 - Георгий Николаевич Сатиров - Биографии и Мемуары / Военная история