Форма входа
Читем онлайн Дневник. Том III. 1865–1877 гг. - Александр Васильевич Никитенко
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
«индийской императрицы», тем самым объявила себя мусульманской государыней и поставила Англию, как королевство, ниже новой империи. Великая честь для Англии!
1 декабря 1876 года, среда
Крепче и крепче держись за дух!
Я серьезно начинаю думать, что лучше умереть, чем жить так, как я живу вот уже год.
2 декабря 1876 года, четверг
Часто я борюсь с воспоминаниями о моем прошедшем. Сколько ошибок! Сколько нелепостей и заблуждений! Какие я сам своею глупостью воздвигал помехи и внешнему своему благосостоянию и духовному усовершенствованию. Эти воспоминания часто грызут меня, как какие-то злые насекомые, вылезающие из своих темных логовищ. И вот здесь-то нужно мужество, чтобы не поддаваться бесплодному горю. Это неисправимо в прошедшем, но надобно, чтобы его не было в настоящем и будущем. Великое малодушие предаваться сетованию о том, чего исправить нельзя. Раскаяние ведет к смирению, но смирение не есть малодушие. Терпение в настоящем, а в будущем решимость на все, даже на гибель.
Я теперь ничто для общественной деятельности и, должно быть, погружен исключительно в себя самого и для себя — пока и для себя и для других буду уже полное и совершенное ничто.
3 декабря 1876 года, пятница
Еще один банк опрокинулся — банк Баймакова, издателя «С.-Петербургских ведомостей». Потерпевших, говорят, тысяч до трех неповинных людей — нет, виноватых в том, что они доверились кредиту, не существующему в России. В Москве, говорят, страшное число банкротств. Благо есть на что ссылаться — на войну.
Невольно вспомнишь стихи покойного графа Толстого:
Зашаталася, голубушка моя,
Заворовалася, запилася.
6 декабря 1876 года, понедельник
Произошла какая-то свалка у Казанского собора. Какие-то неизвестные революционеры задумали произвести демонстрацию. Разумеется, полиция их остановила, и, говорят, публика была заодно с ней. Что это такое — неизвестно. Только ходят по городу одни слухи, в которых, разумеется, никакого толку нельзя добиться. Остается ждать разъяснения.
11 декабря 1876 года, суббота
С 15 ноября морозы от 10R до 15R, а пять или шесть дней тому назад постоянно доходили до 24 и 25. На Неве, говорят, до 30 и даже выше.
В газетах, сперва в «Правительственном вестнике», а потом в «Голосе», о происшествии на площади у Казанского собора. Началось в церкви во время богослужения разными непристойностями; потом на площади у собора раздавались слова: «И мы проведем день 6 декабря в воспоминании о несчастных каторжных (политических)», затем знамя с надписью «Воля и земля» и речь — впрочем, не конченная — в таком же вкусе одного из коноводов. Предполагалось идти к Зимнему дворцу и чего-то требовать. Полиция начала арестовывать виновников. Народ помогал полиции. Успели забрать более 30 человек, между которыми 11 женщин. Народу было множество. Словом, это была какая-то безумная попытка революционного свойства. Все это в высшей степени бессмысленно, конечно, а теперь особенно, и вредно перед готовностью нашею к войне.
23 декабря 1876 года, четверг
О русская земля! Трудную и плачевную эпоху переживает Россия! Неужто придется смириться перед Англией?
А какая неурядица внутри! Европа все это знает, и как она нас ненавидит, то естественно и радуется, думая, что войны мы поднять на свои плечи не в состоянии, — а мир и позор для нас синонимы.
О Михайловском-Данилевском, историке 1812 года, говорится, что он, конечно, неизмеримо уступает как баснописец Крылову, но превосходит его вымыслами.
Князь Чернышев был тогда министром военным, и этот историк представил его чуть не первым полководцем Европы и спасителем России.
Что человек? Отчасти животное, отчасти жертва.
27 декабря 1876 года, понедельник
Несколько дней занимался составлением обычного отчета по II отделению Академии наук за сей год, диктуя. Сегодня отправил совсем готовый к Гроту.
Вчера известил на повестке, что не могу быть на сегодняшнем молебне по болезни.
Мы до сих пор составляем какую-то странную посредственность. Мы держава не слабая, но и не сильная. Мы грозим, и постоянно уступаем. Мы играем в образованность и цивилизацию и прогрессируем во всем, что касается благоустройства и улучшения быта общественного и нравов.
Говорят, что наш народ одарен хорошими умственными способностями и добродушием, и в то же время, однако, он и образом жизни и нравами недалеко отходит от дикарей. Мы наделали у себя и свободу, и суды, а между тем улепетываем от них при всяком удобном случае. Черт знает что такое. Мы не европейская и не азиатская держава: у нас пороки европейцев и азиатцев, а своих добродетелей мы выработать не успели. Одним словом, повторяю, что черт знает что такое!
Говорят, что многие молодые женщины, приставшие к выходке у Казанского собора — иные только из любопытства замешавшиеся между другими, — избиты толпою чуть не до полусмерти. В этом видят патриотическое настроение массы! На знамени было написано: «Земля и воля». В толпе это растолковали, что вот бунтовщики хотят у народа отнять землю и волю, которые уже даны им царем.
Бодрость духа! Бодрость духа!
29 декабря 1876 года, среда
Сегодня торжество юбилея в Академии. До меня собственно ничего нет касающегося. Я дома сражаюсь с моим недугом.
Что значит умереть? Умереть значит перестать существовать и большею частью перестать терпеть зло, которым исполнено существование.
1877
1 января 1877 года, суббота
Болен, болен и все болен. То я укрепляюсь в мысли, что пусть будет что будет, но не надобно ни в каком случае терять бодрости и присутствия духа, хотя бы пришлось погибнуть; то я унываю и падаю духом. Так идет день за днем.
Как бы то ни было, а я каждый день начинаю воззванием к бодрости духа, хотя действие этого воззвания не всегда продолжается целый день.
8 января 1877 года, суббота
Война или мир? Вот вопрос, с которым все обращаются друг к другу, и никто ничего не понимает. Константинопольские деяния — совершенный хаос. Одно только очевидно, что Европа гниет в своих материальных миросозерцаниях и ей никакого дела нет до общечеловеческих вопросов. И другое также очевидно — что она ненавидит Россию и ей хочется втянуть ее в войну, для нее не желанную и тяжелую, и взвалить на плечи все пагубные последствия этой войны. Как мы поступим — покрыто непроницаемым мраком.
Европа знает, с кем имеет дело, и потому обращается с нами то с насмешливым снисхождением, то с прямым невниманием, видя в нас ребяческую заносчивость и детское легкомыслие. Самая скверная черта характера — слабосилие, соединенное с заносчивостью.
Мы смеемся над турецкой
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дневник. Том III. 1865–1877 гг. - Александр Васильевич Никитенко бесплатно.
Похожие на Дневник. Том III. 1865–1877 гг. - Александр Васильевич Никитенко книги
- Дневник. Том II. 1856–1864 гг. - Александр Васильевич Никитенко - Биографии и Мемуары
- Военный дневник - Франц Гальдер - Биографии и Мемуары
- Записки - Модест Корф - Биографии и Мемуары
- Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 - Анатолий Черняев - Биографии и Мемуары
- Болельщик - Стивен Кинг - Биографии и Мемуары
- На войне под наполеоновским орлом. Дневник (1812–1814) и мемуары (1828–1829) вюртембергского обер-лейтенанта Генриха фон Фосслера - Генрих фон Фосслер - Биографии и Мемуары
- Гражданская война в России: Записки белого партизана - Андрей Шкуро - Биографии и Мемуары
- Записки Видока, начальника Парижской тайной полиции. Том 1 - Эжен-Франсуа Видок - Биографии и Мемуары
- Диссиденты 1956–1990 гг. - Александр Широкорад - Биографии и Мемуары
- Мой театр. По страницам дневника. Книга I - Николай Максимович Цискаридзе - Биографии и Мемуары / Театр