Форма входа
Читем онлайн Нас не укротили - П. Карев
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
училищ, испорченные и развращенные с молодых лет буржуазные сынки, хотели знать лишь одно: солдат — «серая скотина», которая способна беспрекословно исполнять все то, что прикажет начальство. Такое представление о солдатах заставляло офицеров находиться от нас всегда подальше. Разговаривать с солдатом по-человечески, без мордобойства, офицер считал ниже своего достоинства и своей чести.
В другом мире — другой класс людей, воспитанных в бедных крестьянских хатах и в полутемных подвальных рабочих квартирах. Выросшие среди полей, лесов, фабрик в заводов, проведшие свою молодость в полуголоде, в нетопленных хатах и квартирах, — многие из них до военной службы не видели даже железной дороги, а океанского парохода — тем более. Эти люди большого мира, в массе своей запуганные и подавленные, с первых дней казарменной: жизни смотрели на офицеров как на что-то высокое, достойное уважения. Но проходя сквозь тяготу казарменной муштры, наблюдая зверские нравы офицерства, все мы увидели и многие поняли, что такое начальство? Поняли — и вместо уважения к офицерам мы питали теперь яркую ненависть.
Вечером, после поверки, посещение трюма продолжалось. Каждая группа человек в десять-двенадцать «обрабатывала» отдельную бочку. Осторожность стала соблюдаться меньше, каждый старался сообщить своим товарищам, находящимся в других ротах и не знавшим об открытии винного погреба. Эта ночь была особенной. Полк, казалось, хотел выпить все что полагалось ему за все сорок три дня пребывания на судне. Полуголодные солдаты быстро пьянели. Некоторые стали запевать песни, но и это не навело начальство на подозрение, и солдаты продолжали пить до самого рассвета.
В девять часов тридцать минут утра весь полк выстроился на палубе. Лица у большинства солдат были измятые, опухшие. Ротные командиры, удивленные плохим видом солдат, не могли понять в чем дело. Ровно в десять часов из центральной части судна вышел полковник Дьяконов в сопровождении всех офицеров штаба. При его появлении оркестр, состоящий из восьми заплатанных инструментов, захрипел марш. Ротные подали команду:
— Смирно!
Солдаты замерли. Полковник по лестнице спустился на палубу и направился к первому батальону. Как и всегда, он подошел вначале к первой роте и принял рапорт от ее командира, — подполковника Юрьев-Пековец. Выслушав рапорт, Дьяконов поздоровался с ротой. Солдаты ответили нестройно, хриплыми голосами. Это покоробило полковника. Дьяконов привык слышать — от первой роты всегда четкий ответ на свои приветствия; немного успокоившись, он прошел вдоль строя четырех взводов. Солдаты в новом обмундировании стояли стройными рядами, вытянувшись в струнку. Обойдя взводы, полковник вышел вперед, остановился перед фронтом роты и произнес речь. Он говорил о том, что завтра будем высаживаться в Марселе, указывал, как нужно вести себя во Франции, чтобы «не запачкать честь и славу Русской армии». Первая рота, говорил он, всегда должна быть примерной ротой полка, как в мирной обстановке, так и в бою. Он называл солдат боевыми орлами и благодарил за службу, обещая всегда и всюду чутко от носиться ко всем нуждам солдат...
Рота молчала. Дьяконов, поблагодарив роту еще раз, хотел итти дальше. Но в этот момент солдат первой роты второго взвода Петрыкин, стоявший во втором ряду, громко и отчетливо проговорил:
— Ваше высокоблагородие, разрешите вам задать один вопрос!
Полковник разрешил.
Отчеканивая каждое слово, Петрыкин оказал:
— Ваше высокоблагородие! Вы упомянули сейчас, что первая рота должна быть примерной ротой полка, и обещаете чутко относиться ко всем нашим нуждам. Я должен вам сказать, что первая рота была и будет передовой и в дальнейшем, если вы действительно сдержите свое слово и будете входить в нужды солдат. Но я осмеливаюсь сказать вам, что вашим обещаниям трудно верить. Нам кажется, что ваши обещания останутся только обещаниями. Это я говорю потому, что во время нашего пути вы не только ни старались облегчить наше тяжелое положение, но даже запретили выдавать то, что положено было русским солдатам от французского правительства!
Полковник наверное первый раз за всю свою службу в армии услышал такие твердые, уверенные слова упрека от рядового солдата. От этих слов его передернуло, руки, сжатые в кулаки, задрожали. Он быстро подошел и, остановившись перед Петрыкиным, скомандовал:
— Два шага вперед — марш!
Петрыкин немедленно исполнил приказание. Очутившись вне строя, на расстоянии полушага от Дьяконова, он ловко приставил левую ногу к правой, взял под козырек и вытянулся на месте.
— Что я запретил выдавать? — закричал Дьяконов.
— Вино, ваше высокоблагородие! — быстро и громко ответил Петрыкин.
— Рраз! — начал считать полковник, ударяя Петрыкина по щеке. — Ддва!
Кровь потекла из носа и рта Петрыкина, но он не упал, а продолжал крепко стоить, опустив руки по швам и не стараясь даже стереть с лица кровь. Полковник стоял против солдата, дрожа от злобы, но бить больше не бил. Он смотрел на него безумными глазами и молчал. Тогда, смерив полковника взглядом, Петрыкин спокойно произнес:
— Ваше высокоблагородие, когда я родился, то бабушка моя оказала: «Семен, не спускай никому!» — И размахнувшись, он сильно ударил по уху Дьяконова, который, отскочив на насколько шагов, падая, сбил с ног офицера. Пенсне полковника разбилось вдребезги. Несколько офицеров бросились к Дьяконову на помощь, другие, обнажив шашки, кинулись на Петрыкина. Но он, предупредив их, моментально ушел в строй, на свое место. Они попытались через строй пройти за Петрыкиным. Это им не удалась. Окружив их плотной стеной, солдаты закричали:
— Долой оружие! В ножны шашки!
Какой-то офицер, видимо с перепугу, выстрелил из нагана. На выстрел сбежались другие роты первого батальона, а потом — второго, и третьего. Весь полк слился в одну громадную толпу и вырвать Петрыкина солдаты не дали.
Офицеры, взяв на руки полковника, быстро ушли в свои каюты.
Смотр на этом закончился. Принять какие-либо серьезные меры к солдатам офицеры не решились в этот момент. Волновался весь полк.
Офицеры ждали бунта и нападения, готовили оружие, но солдаты, поволновавшись, разошлись.
Весь день, вечер и ночь на палубе не было видно ни одного офицера. Во время обеда и ужина ни одни подпрапорщик не присутствовал, вечером не было даже обычной поверки и молитвы. Солдаты, говоря о Петрыкине, старались предугадать, как с ним поступят по приезде во Францию. Событие дня встряхнуло всех. Мы почувствовали себя как-то свободней, замечания или наказания делать было некому. Полк разъединился на два враждебных лагеря и каждый из них жил своей, обособленной жизнью.
Солдаты разгуливали свободно по всему судну, часто заглядывали в трюм, а некоторые, более смелые, решили пить открыто на верхней палубе.
Выкатив из трюма несколько бочек с вином, садились вокруг них во всевозможных позах с котелками в руках,
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Нас не укротили - П. Карев бесплатно.
Похожие на Нас не укротили - П. Карев книги
- Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941—1942 - Гюнтер Банеман - Биографии и Мемуары
- Командиры «Лейбштандарта» - Константин Залесский - Биографии и Мемуары
- Я дрался в штрафбате. «Искупить кровью!» - Артем Драбкин - Биографии и Мемуары
- Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943 - Эдельберт Холль - Биографии и Мемуары
- Зеркало моей души.Том 1.Хорошо в стране советской жить... - Николай Левашов - Биографии и Мемуары
- В окружении. Страшное лето 1941-го - Борис Васильев - Биографии и Мемуары
- Репрессированные командиры на службе в РККА - Николай Семенович Черушев - Биографии и Мемуары / Военное
- Изображение военных действий 1812 года - Михаил Барклай-де-Толли - Биографии и Мемуары
- Военный дневник (2014—2015) - Александр Мамалуй - Биографии и Мемуары
- Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Альберт Кессельринг - Биографии и Мемуары